Четвертый Кеннеди. Марио ПьюзоЧитать онлайн книгу.
политическому свету служила еще одной приманкой.
Он не делал секрета из того, что любовниц у него несколько, они все знали друг друга. Он нисколько не сомневался, что в глубине души женщины не любили моногамных мужчин.
К сожалению, все зло, сотворенное им, вспоминалось гораздо чаще, чем добро. На его деньги строились медицинские центры, церкви, дома для престарелых. Он сделал много хорошего. Но сам помнил о себе не самое лучшее. К счастью, он часто думал и о любви. В определенном смысле любовь обернулась наиболее прибыльным вложением капитала. А ведь ему принадлежали брокерские конторы на Уолл-стрит, банки, авиакомпании.
Опирающегося на могущество денег, его часто приглашали принять участие в событиях мирового масштаба, с ним советовались самые влиятельные правители. Он помогал создавать мир, в котором сейчас жили люди. Так что жизнь он прожил удивительную, принеся немалую пользу человечеству. И, однако, для столетнего мозга его бесчисленные романы казались куда живее всего остального. Ах, эти умные, волевые красотки, какие они были милые, как защищали его точку зрения. Теперь они стали судьями, издателями журналов, играли ведущую роль на Уолл-стрит, руководили информационными программами телевещательных компаний. Какую хитрость выказывали они в своих любовных романах, но ему всегда удавалось перехитрить их. Разумеется, не лишая того, что им полагалось. Он не чувствовал вины, только сожаление. Если бы хоть одна из них действительно любила его, он бы вознес ее до небес. Но мозг тут же напомнил, что он как раз и не заслужил того, чтобы его так любили. Они соглашались на его любовь, но оставляли за собой свободу.
В восемьдесят лет процесс усыхания костей ускорился. Физическое желание начало сходить на нет, зато мозг заполнило море юных образов. Вот тогда он понял, что ему нужны молодые женщины, которые будут ложиться в его постель только для того, чтобы он мог полюбоваться на них. Как бичевала литература это извращение, как злобно молодые высмеивали стариков, словно не понимая, что со временем постареют и они. Но какое же умиротворение приносила его старческому телу красота, на которую он мог только смотреть. Каким же чистым, невинным было это удовольствие. Безупречная форма груди, шелковистая белая кожа, увенчанная крошечным алым бутоном. Загадочные бедра, словно подсвеченные изнутри, удивительный треугольник волос самых разных цветов. Округлость ягодиц, к которым так и тянулась рука. И их лица, удивительные ушные раковины, по которым читались особенности характера, синие, серые, карие или зеленые глаза, скрывающие от мира истинные мысли их обладательниц, нежные щечки, сходящиеся у доверчивых губ, которые могли приносить наслаждение и жестоко ранить. Он смотрел на них, пока не засыпал. Он протягивал руку и касался теплой плоти, шелковистых бедер и ягодиц, горячих губ, очень редко курчавого лобка, чтобы ощутить бьющийся под ним пульс. Прикосновения эти успокаивали его, изгоняли ужас из его снов. Во сне он ненавидел молодых и стремился уничтожить их. Ему снились окопы,