Мятежная королева. Линетт НониЧитать онлайн книгу.
Кива сходила за деревянной бадьей со свежей водой и вернулась к мужчине. Затем принялась осторожно и тщательно смывать грязь и кровь, слой за слоем снимая изорванную в клочья одежду.
«Помни, мышонок: не существует двух одинаковых людей, мы все красивы по-своему. Человеческое тело – это шедевр, который заслуживает уважения. Во все времена».
Кива резко втянула воздух, когда в голове раздался голос отца. Она уже очень давно не вспоминала детство, давно не слышала, чтобы ее называли мышонком – это прозвище Кива получила, потому что ребенком громко пищала от испуга, – и давно не чувствовала, как глаза обжигают горячие слезы.
«Хватит, – одернула себя она, – не надо об этом думать».
Кива глубоко вдохнула, дала себе три секунды, чтобы справиться с эмоциями, и решительно вернулась к делу. Сердце ныло от шепота воспоминаний о мягких отцовских указаниях, а мысли то и дело невольно возвращались к тем дням в отцовском кабинете, когда Кива помогала местным, пришедшим то с одним, то с другим недугом. Сколько она себя помнила, Кива всегда была рядом с отцом – носила воду, рвала на полоски ткани, а когда стала постарше, ей начали доверять и стерилизацию лезвий, не опасаясь, что она случайно поранится. Из всех своих братьев и сестер Кива единственная унаследовала отцовскую страсть к целительству, единственная хотела облегчать чужие страдания.
И теперь она собиралась резать чужую плоть.
У нее закололо бедро. Кива не стала обращать на него внимания.
Сжав зубы, она заглушила воспоминания и сосредоточилась на последних обрывках одежды на узнике; скоро на нем осталось только нижнее белье. Киву нагота не смущала. Она смотрела на мужчину глазами лекаря, сугубо определяя повреждения на теле. Подсознательно Кива могла бы восхититься и его подтянутой фигурой, и медовой кожей под пока не смытой кровью. Но ее не волновало, откуда у него такое здоровое тело – и за что же мужчина попал в Залиндов, – она боялась, что его ждет, когда он проснется. Судя по рельефу мышц, мужчина был силен, а это могло привлечь ненужное внимание и привести к наихудшему распределению.
Быть может, все-таки будет лучше, если он не проснется.
Ругая себя за подобные мысли, Кива с двойным усердием принялась отмывать мужчину, помня, что за каждым ее движением, как и всегда, следит надзиратель. Сегодня в дверях стоял Мясник, сменивший на посту Кость. На самом деле надзирателей звали иначе, но у заключенных имелись веские причины для подобных прозвищ. Мясника редко когда видели вне Бездны, штрафного изолятора у северо-восточной стены. Его прозвище служило одновременно предупреждением и обещанием для всех, кому не посчастливилось туда попасть, ведь мало кто возвращался назад. Кость на тюремных территориях видели чаще – он нередко ходил по известняковым стенам с арбалетом на плече или дежурил на сторожевой башне. Его боялись меньше, чем Мясника, но из-за его пристрастия ни с того ни с сего ломать заключенным кости Кива предпочитала держаться от него подальше.
В лазарете эти безжалостные