Медовый месяц в улье. Дороти Ли СэйерсЧитать онлайн книгу.
бархатная темнота… Когда их губы нехотя расстались, он сказал:
– Прошу прощения, я не хотел будить весь зоопарк. Но, черт побери, я рад, что он есть и в нем нет облезлых тигров.
– Ты думал, что во мне проснется облезлый тигр?
– Я думал, что он, возможно, будет слегка недоверчив.
– Чего нет, того нет. Похоже, тигр совершенно новый. Раньше у меня его не было – было только доброе отношение к животным.
Питер продекламировал:
Ты мне подарила тигра —
Восхитительного тигра,
Ослепительного тигра
В глубине полночных чащ[43].
Кажется, никто другой не подозревал о существовании тигра, подумала Гарриет, кроме, конечно, старика Поля Делагарди, от чьего язвительного взгляда ничто не укроется.
Последней фразой Питера было:
– Я полностью выдал себя. Никогда не мог найти для этого ни английских слов, ни английских женщин. Кроме одной. Вот все, что я могу сказать в свое оправдание.
Огни Лондона постепенно оставались позади. Автомобиль разгонялся. Питер оглянулся через плечо:
– Бантер, мы не нарушаем сон младенца?
– В данный момент сотрясения крайне незначительны, милорд.
Эта мысль пробудила ассоциации.
– К слову о детях, Гарриет. У тебя есть твердое мнение по этому вопросу?
– Честно говоря, не знаю. Я выхожу за тебя не ради детей, если ты об этом.
– Слава богу! Не хочется рассматривать себя – или быть рассматриваемым другими – в этом сельскохозяйственном свете… Ты не особенно любишь детей?
– Детей вообще – нет. Но не исключаю, что когда-нибудь захочу.
– Своих?
– Твоих.
– А! – сказал он, немного ошарашенный. – Я понял. Это несколько. Ты когда-нибудь задумывалась, какой из меня будет отец?
– Я это точно знаю. Легкомысленный, извиняющийся, сомневающийся, обожаемый.
– Если я и сомневаюсь, Гарриет, то исключительно из-за глубокого недоверия к себе. Наш род уже довольно старый. Есть Сент-Джордж, совершенно бесхарактерный, и его сестра, совершенно безжизненная, не говоря о следующем за Сент-Джорджем и мной наследнике, он наш четвероюродный брат и совершенно безумен. И если ты вспомнишь, что я сам, по словам дяди Поля, весь – нос и нервы.
– То вспомню и как Клэр Клэрмон сказала Байрону: “Я навсегда запомню мягкость твоих манер и необузданную оригинальность твоих черт”.
– Нет, Гарриет, я серьезно.
– Твой брат женился на двоюродной сестре. А вот твоя сестра вышла за простолюдина, и с ее-то детьми все в порядке. Ты ведь не один этим займешься, а я отнюдь не голубых кровей. Что не так со мной?
– С тобой все в порядке, Гарриет, ты права. Ей-богу, права. Проблема в том, что я боюсь ответственности и всегда боялся. Милая, если ты хочешь и готова рискнуть…
– Не думаю, что это такой уж большой риск.
– Хорошо. Тогда решай сама. Если захочешь и когда захочешь. Когда я спрашивал тебя, я скорее ожидал услышать “нет”.
– И ужасно боялся, что я скажу:
У Сэйерс, как и у ее героини, сильна была писательская привычка к литературным аллюзиям. “Облезлые тигры” упоминаются в стихотворении Ральфа Ходжсона “Небесные колокола”, кроме того, в 1934 году вышел роман Говарда Спринга с таким названием. Стихотворение же про “восхитительного и ослепительного” тигра придумала сама Сэйерс (по свидетельству ее биографа Барбары Рейнольдс).