Живец. Геннадий ГоловкоЧитать онлайн книгу.
даже близкие боялись с ним общаться. Стал Веня жутким скрягой, занудой и пугался любого прыща. По поводу и без повода начинал панику, закрывался в кабинете и, можно было только догадываться, что он там делал и о чем думал. На работе придирался ко всем и всему. Даже те люди, которые работали с ним практически всю жизнь, попали в немилость и вынуждены были искать другое доходное место. Короче, стал невыносим. Глубокие морщины постоянной озабоченности сменили на его лице самодовольную улыбку. Он панически боялся кризисов, дефолтов и прочих мировых, и местных финансовых и политических сюрпризов. Стать нищим стало для него навязчивым кошмаром. Он экономил на всем. Даже на еде. Жена рыдала, прося деньги на новые наряды и женские безделушки, но он и слышать об этом не хотел. Приходилось носить «обноски» прошлого сезона. А куда деваться? Стыдно, конечно, перед подругами, но жить-то как-то надо. Была уволены добрая половина прислуги, так что, оставшиеся выполняли двойные, а то и тройные функции. На самом деле, дела его шли не так уж плохо, и жаловаться было не на что, однако, краеугольным словом для него стало: а вдруг? И это было определяющим в его теперешней жизни. Наверное, нет ничего странного, что жизнь его и Любы сильно расстроилась как в плане общении, так и в плане здоровья. Даже розы на его огромной территории перестали цвести, как символ холода в огромном замке, где когда-то царило счастье и роскошь. Наверное, это было закономерным, когда внезапно заболела Люба. Диагноз оказался страшным и, в наше время, наверное, даже не совсем удивительным. Рак. Веню как током шибануло. Вдруг, он понял, как же дорога была для него жена. Он вспомнил все. И их знакомство, и его неуклюже ухаживание, и их веселую жизнь в кооперативной «двушке» на краю города, и веселые встречи с друзьями на дачах, и рождение Артема. Все это пролетело у него перед глазами, как вихрь. И только сейчас он вдруг понял, чего может лишиться. Снова консилиум врачей, снова их безмолвная загадочность и озабоченность. Он отправил Любу в Израиль, в одну из лучших клиник. Сам поехать не смог (или не захотел?). Поскольку о доверии к кому-либо речи и быть не могло, на работе Веня все контролировал лично. Нет, оставить бизнес на помощников значило загубить его на корню. Никому доверять нельзя, – твердил про себя Веня, и, пытаясь контролировать все процессы, изводил себя и людей. Как говорится, нельзя объять необъятное. А поскольку, все и всех накрывающий контроль шел только во вред, дела концерна начали идти под откос. К тому же заели конкуренты со своим нескончаемым демпингом и некачественной, но дешевой продукцией. Народ в стране нищал, и, как результат, уже не обращал внимание, как прежде, на качество товара. Больше интересовала цена и красочная упаковка. Производить такую продукцию Вене, тем не менее, не позволяла совесть, так что, сторонников здоровой, но дорогой пищи, становилось все меньше.
А Любе, тем временем, становилось все хуже и хуже. За эти дни в клинике она передумала обо всем. И о них с Веней, и об Артеме и, самое страшное, о том, что будет, если ее не станет