Времена года. О времени и о себе. Мара ПаулиниЧитать онлайн книгу.
котором качественное здравоохранение, образование, культура, правоохранение успешно имитируются.
4
– Я классику люблю, – отбиваюсь я от назойливых «доброжелателей» и новоявленных мудрых советчиков, торопливо углубляясь в осень, которая всегда успокаивает и хоть ненадолго примиряет с грубой действительностью.
Отношение к осени противоречивое – хоть и «очей очарованье», но и «унылая пора», а неизбежно наступает ещё и последняя, в ожидании которой приходится переживать так называемое «время собирать камни». Накопилось их предостаточно, но это не мешает мне всё так же критически обозревать всё происходящее вокруг, то с иронией, то с искренним сочувствием наблюдая за теми, кому только предстоит в будущем задуматься над соизмерением своих жизненных достижений и потерь.
С годами понятие «последней осени» все более минимизируется не только до последнего дня, но и до последнего часа и, принимая свой возраст, как объективную реальность, я уже имею точное представление о том, о чём в молодости могла только предполагать или догадываться. Когда тебе тридцать или сорок, шестидесятилетняя мать кажется древней старухой, но так раздражающая когда-то фраза «дожить сначала надо», которой моя мать заканчивала все разговоры по поводу планирования и обсуждения какого-либо события, стала абсолютно понятной и актуальной теперь уже и для меня.
Спустя полтора месяца после смерти матери, я встретилась с ней на перроне вокзала, откуда куда-то провожала, а она, плачущая, продолжала стоять, пристально всматриваясь в моё лицо, и никак не могла подняться в вагон уже трогающегося поезда.
– Не переживай, я скоро к тебе приеду, – успокаивала я мать, как могла.
Однозначная разгадка этого сна напрашивается сама собой, и я теперь невольно прислушиваюсь к каждому знаку судьбы, но чтобы не запаниковать, приходится успокаивать себя тем, что в масштабах вселенной «скоро» – понятие очень растяжимое. А настороженный взгляд матери, отражённый множеством стеклянных окон и витрин магазинов и кафе, до сих пор пристально наблюдает за мной.
Она долго и мучительно умирала от неизлечимой болезни, лишь на время успокаиваясь и засыпая после очередной дозы обезболивающего, и с каждым днём всё пристальнее вглядывалась куда-то, пытаясь рассмотреть что-то за моей спиной. Но однажды не удержалась и спросила:
– Что это за незнакомая женщина ходит по квартире?
Старательно сдерживая нервную дрожь, я не осмелилась выяснить, как выглядела эта невидимка – была такой же прекрасной, как Джо Блэк, или привиделась в привычном образе чёрной старухи с косой, терпеливо ожидающей рокового часа. И наступил тот самый день, накануне которого мать рассказала мне свой сон о том, как уже покойный муж отвозил её куда-то на деревянной телеге.
– Это значит, что я скоро умру, – уже непослушными губами выдавила мать свою последнюю фразу.
Но таинственная незнакомка не спешила покидать наше жилище в течение