Небо памяти. Творческая биография поэта. Леонид ГомбергЧитать онлайн книгу.
московское издание «Стороны света» поэт осуществил только в тридцатисемилетнем возрасте – на сакраментальной поэтической дате, отмеченной еще В. Высоцким: «на цифре 37». «Ранний» Левитанский начался после тридцати семи – в том возрасте, когда ни Пушкина, ни Лермонтова, ни Есенина, ни Маяковского в живых уже не было.
В 60-х годах Левитанский – частый и желанный гость в мастерской скульптора Вадима Сидура, постоянном пристанище неортодоксально мыслящей интеллигенции: поэтов, писателей, художников, артистов, ученых. Он становится частью культурной среды, противостоявшей тоталитарному режиму в стране. Поскольку в годы войны он освобождал Восточную Европу от нацизма, а теперь переводил стихи поэтов социалистических стран, среди его друзей оказалось и немало свободолюбивых художников из-за рубежа, которых он нередко приводил в гости к Сидуру.
К слову, именно Вадим Сидур оформил поэтическую книгу Ю. Левитанского «Кинематограф», принесшую ему широкую известность и определившую его судьбу выдающегося российского поэта XX века.
Во второй половине 60-х годов прошло несколько судебных процессов против литераторов, публиковавших свои произведения на Западе и в самиздате. В результате подсудимые получали различные сроки лишения свободы. Эти процессы имели широкий резонанс в стране и за рубежом. Выражая свою солидарность с осужденными и протест против произвола властей, писатели, и в их числе Левитанский, подписывали письма в защиту товарищей по перу. В то время это был смелый шаг, чреватый самыми неприятными последствиями. Не причисляя себя «к диссидентам в обычном, расхожем понимании этого слова», Ю. Левитанский, по его словам, «никогда не участвовал в играх на стороне “сильных мира сего”, не подвизался на трибунах и митингах, а по роду своей литературной деятельности всегда был инакомыслящим».[4]
Кроме окончательного становления Юрия Левитанского как крупнейшего мастера русского стиха, 70-е преподнесли поэту и позднюю радость отцовства: в эти годы он познакомился со студенткой Литинститута Валентиной Скориной, ставшей его женой; в семье родились три дочери – Екатерина, Анна и Ольга.
«Своим детям я отдал десять лет жизни, – впоследствии рассказывал Юрий Давидович, – я был для них и папой, и бабушкой, и няней: стирал, убирался, варил суп… Стихам отводилась ночь: напившись крепкого кофе и накурившись до звона в голове, я садился за стол…»[5]
Художественным отражением сложной гаммы лирических чувств, связанных с его отцовством, стала книга «Письма Катерины, или Прогулка с Фаустом» (1981). Казалось, поэт решился сверхъестественным образом остановить и растянуть единственное и неповторимое мгновение жизни человека зрелой поры, которое не только позволяет зафиксировать настоящее, не только обозреть прошлое, но и предвидеть будущее.
Полные несбывшихся надежд 80-е годы неожиданно предоставили Левитанскому великолепный трамплин для нового лирического взлета: в то время поэт знакомится со студенткой университета
Иронический человек. Юрий Левитанский: штрихи к портрету // Сост. Л. Гомберг, при участии И. Машковской (М.: Время, 2012). С. 92.
(Далее: «Иронический человек…»)
Цит. по: «Иронический человек…» С. 22.