Система. Марианна ДомниковаЧитать онлайн книгу.
и не то чтобы поёт, а будто говорит, наверное, какую-то важную по сюжету информацию. А когда заканчивает, снова играет этот инструмент аккорд, после чего опера продолжается. Так я однажды на пассажирской услышал то же самое: громкоговоритель воспроизводил на весь вокзал вступительный аккорд, после чего девушка-диспетчер сообщала важную информацию, и, когда она закончила говорить, снова повторился первый аккорд! Чем тебе не опера?!
– Ну ты даёшь! Забавно… И в голову бы не пришло, – засмеялся Дима.
– Ладно, Дима, хватит лирики. Скажи, почему же мы проскочили-то сегодня? Ты знаешь теперь, почему я не увидел. А куда ты смотрел?
Дима посерьёзнел и нахмурился. Замолчав на какое-то время, они ещё выпили, закусили, ещё выпили, и Дима заговорил каким-то приглушённым голосом.
– Я смотрел на серенький домик. Вот ты говоришь о звуках, а у меня предметы на пути – они, знаешь, как коллеги по работе. Ты их порой не замечаешь изо дня в день, а вот когда они исчезают, понимаешь, что тебе их очень не хватает. И ведь ты с ними даже не общаешься, но они часть тебя, часть пути, часть работы. Без них тебе становится вдруг как-то неуютно, что ли. Видел сегодня серый старый домик на сорок пятом километре? Кажется, он развалился, когда мы отъезжали…
– Поэтому у меня чёрные очки. Я не хочу это видеть, пропускать через себя. Я ориентируюсь по звукам, а они всегда разные. И у меня нет такой привязанности ко всяким дурацким домикам!
– Возле этого домика когда-то тридцать лет назад я вечерами играл с мальчишками в футбол, а потом там же сидел на завалинке с одной девчонкой… Запах смолы от шпал, стук колёс от проезжавших мимо поездов и моя первая любовь. Где она теперь?
– Да что ты прямо из-за этого всего! Не бери ты в голову! – удивился Фёдор.
– И вот развалился сегодня этот домик – и как будто вся моя жизнь окончательно развалилась… Грустно, Фёдор, всё это и ужасно бессмысленно. И мы всё едем, едем куда-то, везём вагоны, а по дороге эти полосатые столбы с километрами режут мне глаза – 20, 30, 45… как отметки моей жизни. А потом пройдёт ещё сорок пять… и я не вспомню про серый домик… вот что самое страшное.
– Да что ты в самом деле? Что-то ты мне совсем не нравишься. Никогда тебя таким не видел.
– Вот, смотри, две рельсы идут параллельно. Иногда кажется, что они переплетаются и пересекаются с другими, но никогда не между собой. Если смотреть на узловых станциях с пешеходных мостов сверху на рельсы – они же сплетаются, как огромная железная паутина, так их много там! Как человеческие жизни, сходятся эти пути и расходятся, но, как бы то ни было, в конце их ждёт тупик. Куда бы ты ни ехал – впереди всё равно тупик! А я не хочу туда. Не хочу!!! И ошибаться ведь нельзя: свернёшь не на тот путь – катастрофа. Да в жизни, в общем-то, тоже… не тот путь, не та жизнь. И всегда со смертельным исходом!
– На это есть диспетчер.
– У нас на железке – да. Все претензии к нему, если, конечно, жив останешься. А в жизни где этот диспетчер? Где и когда он тебе что скажет?!
– Надо