Битва за Севастополь. Одиночный выстрел. Алла БегуноваЧитать онлайн книгу.
до конца учебного года. По той же причине Люде выдали справку об окончании девяти классов, поставив в ведомости хорошие отметки, хотя пропусков уроков было у нее много.
Так вышло, что Моржик появился на белый свет в июне, на двадцать один день раньше ее собственного, шестнадцатого, дня рождения. Потому Людмила всегда называла его лучшим, драгоценным подарком, который преподнесла ей жизнь. Разрешилась она от беремени на удивление легко, без длительных изнуряющих схваток, без адской боли, как будто рвущей тело пополам. Когда ей принесли уже обмытого и запеленутого ребенка и показали, как приложить его к груди, Люда с улыбкой произнесла:
– Это ж прямо его копия!
– Чья? – спросила акушерка.
– Алексея Павличенко.
– Мужа, что ли?
– Ну да.
– Значит, особо он тебя отблагодарить должен. Знаешь, мужики такое любят. Чтоб первенец – сын, и похож на него.
– Посмотрим, – ответила юная мамаша и вздохнула.
За четыре месяца их разлуки обожаемый супруг прислал ей только два письма. В первом он сообщал, что перебрался с центральной усадьбы совхоза на хутор Вытребеньки, расположенный в четырех километрах от нее, и писать ему надо по новому адресу. Во втором объяснял, почему не приедет в Белую Церковь ко времени родов: идет посевная кампания, и как ведущий специалист он должен наблюдать за ходом сей ответственной работы.
В июле Люда получила от Алексея конверт с поздравительной открыткой, на которой красовался букет белых и красных роз. Он писал, что сердечно поздравляет ее, желает счастья и здоровья любимой жене, а также их новорожденному сыну Ростиславу. Заканчивалась открытка обещанием приехать в Белую Церковь осенью, когда ему предоставят отпуск на работе.
Этот отпуск выпал на ноябрь 1932 года.
Радостный Павличенко заявился в дом Беловых с подарками для жены и сына. Он надеялся, что тесть, как и после свадьбы, снимет для молодых отдельную квартиру. Они с Людмилой вспомнят там свои золотые денечки. Теща же побудет с ребенком три недели, пока он находится в Белой Церкви. Но, к его удивлению, ничего такого не случилось.
Семейство майора НКВД он застал сидящим, как говорится, на чемоданах. Оказывается, Михаила Ивановича перевели в Киев, предоставив ему должность в центральном аппарате республиканского Наркомата внутренних дел. Беловы уже продали дом, только Людмила почему-то не сочла нужным вовремя сообщить супругу эту интересную новость.
Она вообще держалась с ним несколько отстраненно, разговаривала спокойно, даже равнодушно. Алексей не узнавал милую женушку. Разве не она жарко целовала его на перроне вокзала десять месяцев назад, когда он уезжал в зерносовхоз «Заря коммунизма»? В тот январский день трещал мороз под 30 градусов. На холодеющих ее щеках оставались дорожки от слез. Вязаной варежкой она их вытирала, пыталась шутить и улыбаться. Он, как умел,