Солдаты Омеги. Виктор ГлумовЧитать онлайн книгу.
от него. И дал приказ Низшему: убери это, он не достоин жизни. Наша вина, наша боль, но мир без мальчика станет лучше, ибо зло малое вырастет в великое зло. Убери.
Мальчишка как раз сидел у костра и ненавидел мутанта. Отступая, Высший коснулся сознания мутанта: да, этот хорош. Недостаточно хорош, чтобы стать Низшим, но достоин жизни. Как жаль, что мальчик этого не понимает…
Ужас мальчика, разумом которого завладел Низший, заставил Высшего уйти.
Да, он был велик, но, как все поистине великие, обладал отзывчивым сердцем и не мог видеть чужих страданий.
Голова Кира отказывалась соображать. Вот они, стволы, прямо в лицо нацелены, самое время броситься на диких, отобрать оружие и перебить всех к мутантам! Он сильнее всех этих задохликов вместе взятых!
Но мысли текли вяло, и тело будто ослабело, хотя где-то на задворках сознания билась, запертая в невидимую клетку, паника.
Палец на спусковом крючке. Узловатый палец с обгрызенным ногтем…
Ну что же ты медлишь, носатый? Кончай меня!
На виске блестит капля пота. Чуть в стороне – мутант. Взгляд остекленел, крылья носа трепещут, по подбородку стекает кровь…
– Не ф-фметь! – взревел Орв и бросился на главаря, отвел ствол в сторону – грянул выстрел. Одновременно в голове Кира словно лопнула плотина – хлынули мысли, он поднырнул под седого бородача, ударил наугад, отобрал обрез и откатился за разваленную стену.
– Орв! – проскрипел горбоносый главарь. – Ты что, рехнулся? Это же… это ж отрыжка! Он должен сдохнуть!
– Да я его… да я… – хрипел кто-то еще.
Что говорил Орв, Кир не слышал – пригнувшись, потрусил прочь, пока разъяренные дикие не снарядили погоню. Мало ли что творится в их немытых головах.
Отбежав на безопасное расстояние, он повалился на спину, отдышался, осмотрел добытое оружие: самопал. Две примотанные друг к другу трубы. И патроны… патроны тоже самодельные. Две штуки.
Глава 14
Пир во время чумы
Вообще кактусовку гонят не из мамми, а из других видов кактусов, главное, чтобы листья были сочные и сладковатые… Если совсем честно – из чего только ее не гонят, одно название и остается, не именовать же напиток «гниловкой». Лекс помнил это еще с детства, на Пустоши пили всё и все, сам он присутствовал на попойках, когда совсем маленький был, – мамка с собой таскала. Да и ее кавалеры выпивку постоянно с собой приносили.
Но в эту кактусовку точно добавили-таки если не мамми, то другую дурь. Лексу щедро плеснули в мятую жестяную кружку, и он настороженно принюхивался. Мутно-белая жидкость совершенно несъедобно отдавала кислятиной и жженой резиной.
На площади суетились, накрывали «поляну». Сдвинули собранные из железяк столы, и на них дерганые, истощенные девушки и женщины расставляли плошки. Вместо скамеек и стульев прямо на голом камне постелили шкуры. Мужики переговаривались, таскали хворост и складывали по правую сторону ручья, подальше от столов. Наконец разожгли