Волки на переломе зимы. Энн РайсЧитать онлайн книгу.
важно.
– Кто-то умер?
– Наоборот. – Он подмигнул и улыбнулся, не в силах сохранять серьезное выражение лица.
По обыкновению он оделся в строгий шерстяной костюм от хорошего портного, тщательно причесал темные волосы и, судя по всему, был готов ко всему, что может нести с собой предстоящий день.
– Вы об этом спорили с Маргоном, да? – неуверенно спросил Ройбен.
– О нет, совершенно о другом. Не думай об этом. С несравненным Маргоном я разберусь сам. А ты все-таки позвони Селесте.
Телефон зазвонил, и Ройбен сразу же ответил. И, как только Селеста произнесла его имя, он понял, что она плачет.
– Что случилось? – спросил он, стараясь вложить в голос как можно больше сочувствия. – Селеста, в чем дело?
– Знаешь, Солнечный мальчик, ты мог бы ответить и пораньше. Я звоню тебе уже несколько дней.
Ему это говорили уже многие, и уже много раз он вынужден был виновато просить прощения, чего сейчас ему вовсе не хотелось делать.
– Извини меня, Селеста. В чем все-таки дело?
– Ну… в общем, я приняла решение, и кризис преодолен.
– О чем ты?
– О браке с Мортом, – ответила она. – Потому что хотя ты, Солнечный мальчик, и спрятался в своей башне из слоновой кости, но твоя мать согласилась взять ребенка себе. Это помогло решить проблему. И конечно, то, что я отказалась делать аборт, невзирая на то, что мой первенец будет сыном бездельника, у которого только ветер в голове.
От потрясения Ройбен лишился дара речи. Что-то вспыхнуло в нем, что-то близкое к состоянию истинного счастья, которое ему вряд ли доводилось когда-нибудь испытывать, но он не смел надеяться – пока еще не смел.
А она продолжала говорить.
– Я думала, что все обойдется. Что тревога ложная. Потому-то и не стала ничего говорить тебе. Ничего не обошлось. Так что я сейчас на четвертом месяце. Это мальчик, совершенно здоровый. – Она перешла к разговору о женитьбе, и о том, каким замечательным оказался Морт, и о том, что Грейс уже вызвалась взять в больнице годичный отпуск, чтобы сидеть с ребенком. Что Грейс – лучшая в мире женщина, потому что готова ради этого бросить все на свете, и что Грейс – изумительный хирург, и что Ройбен никогда не был в состоянии понять и оценить, насколько ему повезло, что у него есть такая мать, как Грейс. Что Ройбен вообще ничего не ценит по заслугам и никогда не ценил. Потому-то он не отвечает никому на телефонные звонки и электронные письма и спрятался в «поместье», как будто настоящего мира вовсе не существует… – Ты самый эгоистичный и испорченный тип из всех, кого я только знала, – сообщила она, повысив голос, – и, честно говоря, меня от тебя уже тошнит. От того, что тебе все прямо в руки падает. Например, этот самый особняк. От того, что тебе нет никакого дела, что происходит, и что разбираться с последствиями твоих глупостей всегда приходится кому-то другому…
Поток обвинений все лился и лился.
Ройбен поймал себя на том, что смотрит на Феликса, а Феликс смотрел на него с обычным доброжелательно-покровительственным выражением и, похоже,