Кетополис. Мое имя никто. Шимун ВрочекЧитать онлайн книгу.
голову, смотрит на меня с интересом. А она ничего. Я говорю: «К вашим услугам» – чудовищно низким голосом, глядя ей в глаза, и выхожу. За моей спиной вибрации кругами расходятся по комнате и затихают в обтянутой розовым груди.
…Все-таки из меня мог бы получиться приличный баритон.
Стою в коридоре.
С минуту пытаюсь сообразить, что меня все-таки беспокоит. Что-то здесь определенно не так.
Потом понимаю.
Конечно! В чертовом доме слишком много комнат.
2. Любовь
Давайте поговорим о любви.
Мою няню зовут Жозефина. Типичная галлийка – темные глаза, тоненькая, шатенка. Отцу она нравилась. Были они любовниками? – не думаю, для этого отец был слишком хорошо воспитан. Но нравилась ему несомненно. Я помню его неловкие-почти-ухаживания, мимолетные взгляды. Впрочем, тут я отца не виню. Пустая оболочка Гельды Дантон к тому времени уже никому ничего заменить не могла – ни мне мать, ни отцу жены.
Впрочем, я забегаю вперед.
Жозефина.
Она стала моей первой любовью.
Да, я догадываюсь, что вы хотели спросить.
Нет, тут другое.
Воспитанные девочки – рыжие кудряшки, платья с оборочками – не в счет. Даже если мужчине всего одиннадцать лет, у него должны быть легкие увлечения…
– Знаешь, папа, я влюбился. Не знаю, как это произошло. Просто случилось. Не знаю, как произошло. Просто так получилось. Я влюбился.
Сказал мальчишка, мой ровесник. Для меня это было новостью – такая откровенность.
И такие чувства.
В нашей семье это было не принято. В нашей семье обожали оперу, могли признаться в любви к Вагнеру или Фолетти, рассуждали о психологической составляющей роли Аделиды (она его любит! нет, не любит) – и все. Слово «любовь» я слышал в основном где-то рядом со словом «либретто».
– И все же она… – говорила мама.
– Да что ты!
В беседе родителей я принимал посильное участие – насуплено молчал или корчил рожи.
Теперь у меня появилось другое занятие. Иногда Жозефина садилась за рояль, играла она неплохо (хотя и не хорошо). Я занимал место, чтобы видеть ее затылок или тонкий галлийский профиль, склонившийся над тетрадью. Завиток. Нежные пальцы. Я смотрел и иногда забывал, что должен вести себя как юный каннибал – иначе на меня обращают внимание.
В изгибе ее шеи мне чудился бог.
Однажды я подарил ей два романа за авторством Томаса Ясинского, из купленных мной (на деньги, взятые у отца) и уже прочитанных. Капитан Морской Гром, легендарный герой графических романов, в этих книгах искал сокровища Толкоттовой бездны и спасал дикарскую принцессу от древнего морского чудовища.
Хорошие книги.
Та, что про принцессу, нравилась мне больше.
В едва намеченном грифелем женском контуре мне чудились какие-то особые переживания.
Отец посмотрел на меня сквозь стекла очков:
– Вам не кажется, молодой человек, что вы слишком торопитесь? – он выдержал паузу. – Ваша мать, кажется,