Волк. Стая. Александр АвраменкоЧитать онлайн книгу.
соорудил в глубине леса полосу из дров. То, что я ждал. Значит, будут травить. Надо придумать хоть что-то! Что-то… Что-то… Мой взгляд натыкается на щиты мостков. Плот? А почему бы и нет? Терять нам нечего. Луны сейчас нет, и если спустить плоты по течению, то два бомбомёта могут хорошо проредить и саму линию огня, и нападающих. Но это смертельный риск. Фактически шансов вернуться – полпроцента. Враг хорошо пользуется луком. Перебьёт тросы – пойдём либо ко дну, либо нас унесёт в глубь вражеской территории…
– Вяжите плоты. Прочные, чтобы выдержали отдачу. По два ящика мин. И готовьте верёвки. Пустим два с каждой стороны фортов. Потом втянем их назад.
– Во́роты бы сделать, сьере лейтенант… – произносит кто-то из сержантов.
– Воротами не удержим. Надо систему блоков ставить.
Быстро рисую схему. Люди качают головой – хитро придумано. Какое там хитро – элементарный полиспаст…
Стучат топоры. Среди беженцев, оставшихся с нами, нашлись и плотники, и кузнецы. К утру два громадных плота готовы. Даже соорудили ограждение из грубых тёсаных досок от стрел. Под весом бомбомёта и снарядов они практически не погружаются в воду. Отлично! Значит, должны и отдачу выдержать. Делаю шаг вперёд:
– Первый расчёт – за мной. Вторым будет командовать сержант Риго.
Но меня неожиданно отодвигают в сторону. Вперёд выходит один из командиров расчётов:
– Глупо это, сьере лейтенант. Случись, не приведи Высочайший, что с вами, кто командовать будет? У вас голова светлая! Вон, экое измыслили. Это мы люди простые, нас много. И если на одного меньше будет, то нестрашно. А на таких, как вы, Империя держится. Вас беречь надо. Так что, если вернусь, то можете хоть под трибунал отдать за нарушение приказа. А нет – вас уберёг.
Я пытаюсь что-то произнести, возразить, но мне почему-то сдавливает горло, и поэтому не могу произнести ни слова. Какие тут люди! Настоящие…
Плоты отталкивают от берега. К счастью, от воды поднялся лёгкий туман, скрывающий наши сооружения. Я напряжённо всматриваюсь в убегающую по массивным деревянным блокам верёвку. Для неё собирали вожжи и куски верёвок от вязанок с хворостом по всему лагерю и у себя, и у беженцев. Метр за метром. Оборот за оборотом. Внезапно там, вдалеке, предрассветная мгла озаряется вспышкой и гулко бухает разрыв. Ему вторит точно такой же, но с другой стороны.
– Стой! – ору я диким голосом и первым налегаю на тормоз. Надеюсь, и на левой стороне не растеряются, сообразят, что надо делать.
Бух! Бабах!
Выстрел за выстрелом, разрыв за разрывом. На каждом плоту по десять мин. Больше я не рискнул. И я отсчитываю разрывы. Двадцать?! Тишина?
– Крутим! Быстрее!
– И-эх!
Мужики грудью налегают на рычаги, и громадный ворот делает первый оборот. Течение очень сильное, а вес плота, несмотря на то что боезапас выпущен, огромен.
До меня доносится треск винтовок. Проклятье Тьмы! Его слышат и рабочие, и у них словно прибавляется