Дорога в прошедшем времени. Вадим БакатинЧитать онлайн книгу.
Посещаем все более и более дряхлеющий родительский дом моей мамы, зарастающий заброшенный сад, тихое малоярославецкое кладбище, где похоронены мама, бабушка Ксения Трифоновна и наш дед, художник.
На гранитной плите так и написано: «Художник Афанасий Ефремович Куликов 14 января 1884 – 15 марта 1949».
Если пройти по кладбищенской аллее очень старых, умирающих берез, через пару минут будет видна долина реки Лужи, а справа, на холме, скромный обелиск – памятник героям 1812 года, около которого стоял я с дедом жарким летним днем 1947 года.
Я часто вспоминаю своих дедов Александра и Афанасия. Они прожили разные жизни. Один в Сибири воевал с советской властью, а позже был ею расстрелян. Другой рисовал лубки, агитировавшие за эту власть, безбожие которой было противно его мировоззрению. Но у них было много общего. Оба не принимали сталинизма, но приспособились к нему. Наверное, они не могли считать себя счастливыми. А жестокое всевластие только обостряло их любовь к искореженной революцией Родине. В этой любви, будничной любви на каждый день они находили свое спасение и смысл жизни. И не потому ли я часто их вспоминаю, что эта российская искореженность, странным образом изменившись, никуда не исчезла.
Глава 4
Молодость
Коммунизм – это молодость мира, и его возводить молодым…
Команда пятой шахты не явилась на встречу. Углемашевцы постучали по воротам, собрались было уходить, недовольные. Вечер был хороший. Самый настоящий футбольный. Нежарко. Поле отличное. Жаль было терять такой вечер.
Парни, завсегдатаи стадиона, быстро организовали «сборную». Получили у старого кладовщика выцветшие майки, и игра началась. Потом она кончилась.
Маленький деревянный сарай в углу стадиона – душ.
– Черт возьми, не повезло, ногу подвернул, а завтра ехать, – сказал длинный, тощий, плохо загорелый юноша. Это был я. Завтра ехать… Кончилась школьная жизнь.
Поезда на запад на станции Акчурла летом берут штурмом. Шахтеры едут в отпуска, на курорты, к родным… да мало ли куда. Вот и я еду. Еду поступать в институт. Меня примут. В 1955 году последний раз действовало правило, согласно которому обладатели серебряной медали поступали в институт без экзаменов.
Когда рано утром поезд подходил к Новосибирску и я слез с жесткой полки, первое, что почувствовал, – начинается что-то новое, незнакомое, может быть, даже хорошее, а уже потом – что болит нога. Но это не горе…
По прохладному гулкому пространству гигантского вокзала, задирая голову, вышел из детства в свою взрослую жизнь. Судя по табличке, это называлось проще: «Выход в город». Никто этого не заметил. Все куда-то спешили. Было утро. Был июль. Небо золотое, чистое. Косые лучи солнца освещали верхние этажи огромного серого здания справа от вокзала…
Когда-то, не помню кому, я присочинил, а потом придерживался этой версии, что хотел поступать на архитектурный факультет, да вот нога помешала. Вранья тут было немного. Я действительно