За несколько дней до небытия. Монопьеса из времён дщери Петра Великого. Владимир БуевЧитать онлайн книгу.
Угомонитесь вы, детки мои… Чего пищать без толку? Всё одно нас с вами никто не слышит. Спите уже! Баю-бай, поскорее засыпай!
Опочивальня затемняется. Зрителям опять видна только стоящая посреди сцены кровать императрицы. Птицы, словно по команде, и правда, затихают.
Вот как слушаются меня детки мои. Вмиг умолкли… Темнота кругом, и видеть я плохо стала… Взбалмошная! Эка чушь. Ну, взбалмошная, и что?! Только я себя могу взбалмошной назвать… или признать таковой, а не кто-то другой! Да и не взбалмошность же была главной в моей жизни. Продолжение великих дел Петра Великого – вот что было главным, остальное – детали, маленькие личные слабости, сама их знаю и признаю́. Батюшка мой въехал в Петербург после того, как Карле Двенадцатому с его шведами по носу тумаков надавал, рожу набил. Карла-то двенадцатым был по счёту, а не первым, значит, и не великий он. Нумерология! Наука такая имеется. И Бог так изначально порешил… В общем, батюшка вместо празднования победы под Полтавой отпраздновал пришествие в сей мир меня, его любимой дщери. В декабре 1709 года я на свет уродилась. В Коломенском. Помню, как сейчас, так прямо и сказал: «Отложим празднество о победе и поспешим поздравить с пришествием в этот мир мою дочь!»
Елизавета потягивается, кашляет и прикладывает платок ко рту.
Вот опять кровь и платок хоть выжимай, а самое время пошутить. Шучу я порой сама с собой. Не помню, конечно, момента, когда батюшка так говорил, да и никто таких моментов при своём рождении не может помнить. А кто говорит, что помнит, не верьте им – мошенники! И мне нельзя верить, но я не мошенница, я шутница. Не зря же меня… взбалмошной называют… Ох, и баловал меня батюшка всю его… и мою жизнь! В детстве моём не раз на ноге своей качал. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз. Я его обожала, а потом, как на престол взошла, стала продолжательницей не только его рода, но и его дела. Да и не могла я не стать и не продолжить. Иначе чего же я на трон села и какая бы я сама была великая государыня без этого! Для того и воссела, чтобы дело батюшки продолжить! То-то же! Пусть кто-то попробует в сумление войти – живо с Тайной канцелярией познакомится.
Ну, ладно, не сама помню слова отца, а мне потом люди добрые подсказали, пересказали, передали по секрету, когда я уже разумом созрела и запоминать могла, поэтому и помню. Никогда прежде Романовы дщерей своих Лизаветами не называли. Я первой стала! Обожал батюшка имя Лизетт. За полтора года до моего рождения шестнадцатипушечная шнява с этим именем была спущена на воду – первый… а может, и не первый, но один из первых кораблей русского флота, сработанный русским мастером на русской верфи в Петербурге. Не какой-нибудь там ботик, а настоящий корабль! И не рабами Рима, а посконными русаками! И кобылка любимая батюшкина персидской породы тоже была именем Лизетт. И любимая батюшкина собака-терьер опять же Лизеттой звалась. Всё своё любимое батюшка так называл. Меня, так же именовав, тоже уважил и побаловал, хоть и не первым ребёнком я у него народилась и даже не первой дочерью… пусть