Глас вопиющего в пустыне. Любовь ГайдученкоЧитать онлайн книгу.

      Конечно, в этом эпизоде из моей жизни нет ничего особенного – такое могло случиться с каждым. А вот чего не могло случиться с каждым, так это того, чтобы я, девочка из сибирского городка, познакомилась бы с такими людьми, как Анастасия Цветаева, Рудольф Керер, Татьяна Гринденко… Я не хвастаюсь, ведь я не искала этих знакомств специально – я не из тех, кто гоняется за знаменитостями. Все это вышло очень спонтанно, само собой, как будто так и надо было. Впрочем, все эти люди задели мою жизнь как-то не всерьез, по касательной, что ли… Цветаева была очень старенькой, за восемьдесят лет, очень религиозной старушкой, может быть, я бы могла много раз прийти к ней, но она сказала мне: «Пока не окрестишь Женьку, ко мне не приходи!», а я не могла ее обманывать, ведь Женька так и осталась некрещеной. Татьяна Гринденко, как на грех, тоже была прямо-таки религиозной фанатичкой, а мне это в людях чуждо – ведь я этого не понимаю и не разделяю. Она меня интересовала гораздо больше в качестве превосходной скрипачки, и уж на ее концерты я набегалась вдосталь, был период, когда она давала их в год огромное количество раз, и я их почти не пропускала – ни в Москве, ни в Питере. И, если другие музыканты всегда играли что-то такое традиционное и всем известное, то на ее концертах все было по-другому: она вытаскивала из забвения такие произведения, которые не играл никто, или исполняла что-то совсем уж модерновое, а в те годы для этого надо было обладать известным мужеством – власть предержащие не одобряли «модерна», и Шнитке тогда отнюдь еще не был классиком. Я слушала много известных и знаменитых музыкантов, но ничьи выступления мне не запомнились так ярко, как этой красивой молодой женщины (а сейчас она тоже, к сожалению, старушка – вот вам и доказательство несовершенства того Бога, в которого верят все эти толпы жаждущих Истины…)

      …Я все думаю о том – что за жанр у меня: повесть, рассказ, публицистика, что ли?! Скорей всего, это беглые размышления по поводу неудавшейся жизни, и я, видимо, пытаюсь себе доказать, что все не так уж и плохо. Просто в данный момент у меня нет ни телевизора, ни моего любимого интернета, ни интересных книг, и мне элементарно скучно. А в таком состоянии я могу наболтать семь верст до небес. Пушкин, написавший что-то (уж теперь не помню, что именно – склероз проклятый!), кричал в восторге: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!» Я не испытываю восторга из-за того, что я оказалась на старости лет «сукиной матерью», но лежать на диване и безутешно рыдать от этого тоже весьма глупо – это, по крайней мере, просто непродуктивно.

      Пока писалось это «произведение», я давала его читать многим людям, и было интересно слушать, что они говорят. Жалко, что нельзя все их высказывания свести воедино и опубликовать – получилась бы новая «Человеческая комедия», которая длится вот уже несколько тысячелетий, а главное на этом свете остается все тем же: любовь, ненависть, предательство, подлость, жадность, глупость…