Через межу. Павел БажовЧитать онлайн книгу.
видишь, не из мелких, меня и приняли. Просто тогда с этим было. До Тюмени дошел, а там отчислили.
«Ворочайся, говорят, парнишка, домой. Молодых там организуй!»
Тут еще с отцом встретился. Он тоже домой направляет:
«Матери хоть поможешь, а то она совсем извелась на работе».
Так у меня с этим и не вышло, и дома толку не получилось. Недавно вон приезжал к нам один знакомый из окружного комитету, стыдил нас с отцом. «Какие, говорит, вы партийцы, коли у вас в деревне артели нет». А что сделаешь? Народишко-то у нас пригородный. На базаре привык сидеть больше, либо при реке какой случай ждут, чтоб сорвать. Дачником тоже разбалованы. Теперь, правда, с дачником на убыль пошло. По домам отдыха больше разъезжаются, а в отдельности по дачам редко кто живет.
– Это же и у нас, – подтвердила Фаина. – Земляника поспела, а в деревне только три приезжих семьи. А насчет спекулянтства декретного варначества промашки не дают.
– Вот я и придумал сюда поступить. Спрашивали тут человека. Все-таки тридцать три рубля в месяц и приварок готовый: грибов сколько хочешь, рыба есть, ягоды собираю. Корзины тоже плету – все копейка, а главное, при доме. Отоспишься здесь за дежурство, дома и воротишь без передыху. А дело какое?
Ходовая борозда тут широкая, надежная. Меньше двух метров глубины не бывает, перекатов нет. Когда-когда плотом белый бакен срежет. Поставишь его, за вехами следишь да вечером огни зажигаешь. Вовсе спокойное место. Только скука донимает. Одуреешь за неделю. То вот и присватываюсь.
Вздохнув, Кочетков продолжал:
– По-доброму отцу бы тут сидеть, да не может на столб залезать. На тот вон, – и пояснил: – фонарь зажигать и знаки переставлять.
– Знаю я, – откликнулась Фаина. – В Нагорье как раз против перевального столба живем. Присмотрелась. Большой шар – метр, крестовина – двадцать сантиметров, маленький шарик – пять. Всю работу изучила. Одно не знаю, как место узнавать, когда бакен плотом своротит. За этим вот к тебе и подошла, не научишь ли?
– Отчего не научить, только на что тебе?
– Дело-то у меня, парень, не лучше твоего, – и Фаина рассказала свою историю.
На эту угрюмую северную реку пришла она в голодный год с матерью. Мать тут большую промашку сделала – замуж вышла. Годы уж немолодые, а ребят прижила. Ее мужа в третьем году разбило параличом, и этот больной всех окончательно связал. Хозяйство, какое было, давно пролечили и проели. Теперь всю семью «прибрал» деревенский богатей, которому параличный в каком-то родстве.
– Не без расчету сделано, – пояснила Фаина. – Нам дал малуху под сараем. Все равно ее ни один дачник не возьмет. Ну, едим тоже у него. И за это с матерью круглый год работаем, а платы никакой. Он же из-за нас в сельсовете прибедняется. «Чужую семью, говорит, кормлю. Пять ртов, а работы спросить не с кого. Навязал себе камень на шею, да который год с ним и хожу».
– Ходит он! – сверкнула Фаина глазами. – Забыла, как ботинки носят; в лаптях шлепаю. А кто скажет, что на работу ленива. Обноски старушечьи переворачиваю да ношу, – рванула она себя за проймы сарафана. –