Ступает слон. Максим СонинЧитать онлайн книгу.
По бакенбардам я узнала Пушкина. В коричневую древесину на щеках поэта были вписаны маленькие слова «слезы, кровь, любовь», повторявшиеся так часто, что казалось, что лицо изъедено червями. Еще ниже была нарисована фигурка толстого Будды, подписанная «Деревенский Да-Будди-Да-Буддай». Под ней, у самого пола, были вырезаны восемь квадратиков, видимо, изображавших игральные кости. На всех костях было по шесть точек, двадцать четыре справа – красные, слева – черные.
Я осторожно провела пальцем по костям. Краска шелушилась и хрустела.
– Нужно подкрасить, – сказала Аля. По ее задумчивой интонации я поняла, что она читает с двери. После недолгих поисков я заметила возле списка жертв бледную надпись: «Нужно подкрасить». Она, видимо, была нанесена на дверь через трафарет. Я сделала шаг в сторону и вдруг увидела целый слой рисунков и надписей, который до этого казался мне просто фоном к более ярким и новым записям.
Над арабской вязью было выведено курсивом: «The World Is Tired Here». Рядом щурился глаз со знаком плюса вместо зрачка. В центре, за вязью, распластались огромные серые буквы: «БУДЬ-ДСМ». По всему контуру двери шла длинная надпись, которую в некоторых местах перебивали более новые рисунки, и из-за этого мне не удалось прочитать ее целиком:
«В этом […] живут люд […] ым не плевать […] что […] сестры живут в […] и пустыни».
Я попыталась разобрать маленькие значки под словом «пустыни» и увидела еще один слой рисунков – теперь уже сделанных шариковой ручкой. Маленькие четверостишия и цитатки заполняли все пространство между рисунками и надписями побольше.
«Страна – пиздец, народ – говно, – прочитала я, – за дном опять находим дно».
– Черная ручка – это гости, – сказала Аля. – Они обычно пытаются написать что-нибудь вызывающее. Хочешь – могу дать ручку.
Она протянула руку к стене, и я увидела, что в трещине у самых ступенек в нее воткнута черная ручка, обмотанная бумагой.
– Мне пока нечего написать, – сказала я.
– Ничего. – Аля махнула рукой. – Еще напишешь.
– Труд. Смерть. Капитан, – прочитала я вслух. Эта надпись примостилась под ухом у Пушкина.
– Это Станка написала, – сказала Аля. – Она пишет стихи.
– Я догадалась, – сказала я, хотя ни о чем таком даже не думала.
– Молодец. – Аля взглянула на экран телефона и поднялась. – Готова идти?
– Да, – сказала я, хотя на двери еще оставалось очень много непрочитанного. – Мы же сюда вернемся?
– Не знаю, – сказала Аля. – Может, если ты захочешь сюда после больницы поехать… Хотя нет, мы же все на концерт пойдем.
– На какой? – спросила я.
Аля толкнула дверь, и та со скрипом открылась.
– Там несколько разных групп. Мы идем ради Ангела Ульянова и Kaсе. Kасе – это наши знакомые музыкантки.
– Белла и Вита, – я решила блеснуть знаниями. Аля уважительно покивала.
– Они классные. – Мы вошли в квартиру, и Аля зашарила по стене в поисках выключателя. В конце длинного пустого коридора загорелась одинокая лампочка.
– Станка? – позвала Аля. – Я с гостьей!
– Воз? –