Философский постгуманизм. Франческа ФеррандоЧитать онлайн книгу.
конститутивной технологии самости[9]. Философский постгуманизм служит рефлексией общего смысла технологических процессов, но этим его анализ не исчерпывается. В действительности, учитывая то, что значительная часть мирового населения все еще занята простым выживанием, если бы философский постгуманизм сводился к размышлению о технологическом родстве человека, пересматриваемом в отдельных технических проектах, такое предпочтение ограничивало бы его рамками классического техноцентристского академического движения[10]. Но на самом деле постчеловеческий поворот нельзя объяснять исключительно в связи с человеком или технологией, он должен рассматриваться сам по себе.
Как определить философский постгуманизм? Философский постгуманизм – это онто-эпистемологический, а также этический подход, который выражается в виде философии медиации[11], которая отказывается от любых дуализмов, служащих основанием для конфронтации, а также от унаследованных иерархий; именно поэтому его можно трактовать в качестве пост-гуманизма, пост-антропоцентризма и пост-дуализма. В историческом плане его можно считать философским подходом, который соответствует неформально определенной геологической эпохе антропоцена [Crutzen, Stoermer, 2000]. Если философский постгуманизм сосредоточен на дискурсивной децентрации человека, то антропоцен доказывает громадное влияние человеческой деятельности на планетарном уровне, а потому подчеркивает, что людям нужно срочно осознать одно – они тоже принадлежат экосистеме, вред которой негативно сказывается и на положении человека как такового. Постгуманизм выходит за пределы западной академической мысли, он может выявляться и осуществляться в разных культурах, а также в разных отношениях[12]. Примерно в том же смысле следует отметить, что постгуманизм – не только академический подход, но и трансисторическая установка, которая всегда была частью человеческих культур, транс-пространств и эпох. Гибридные изображения можно обнаружить уже в верхнем палеолите – примером служит львиноголовая фигура, найденная в Холенштайн-Штаделе (Германия), которой, считается, около 32 тысяч лет. На сегодняшний день это самая старая зооморфная скульптура из всех найденных [Hahn, 1993]. Гибридные образы были частью человеческого символического наследия с самого начала известной нам цивилизации; в постмодерне[13] они стали культурными и онтологическими метафорами, но потом приобрели дополнительное значение в рамках постгуманизма, в том числе благодаря развитию биотехнологических культур (достаточно вспомнить о генетических химерах). С одной стороны, благодаря генной инженерии и нанотехнологии жизнь сама все больше становится «биотехнологической сборкой» [Waldby, 2000]; с другой – экологические проблемы постгуманистической этики, требующие внимания к программам реутилизации и устойчивого развития, сами заставляют припасть к этой традиции. В этой книге генеалогия постчеловека в основном будет рассматриваться
Технологии себя, то есть методы и техники, при помощи которых люди формируют самих себя [Фуко, 2008] – ключевое для постчеловека понятие. Эту тему мы будем также рассматривать в главе 12.
Кэтрин Хейлз в своей влиятельной книге «Как мы стали постлюдьми: виртуальные тела в кибернетике, литературе и информатике» утверждала: «Тридцать миллионов американцев, подключившихся к интернету, все больше знакомятся с виртуальным опытом, в котором проводится различие между материальным телом, существующим по одну сторону экрана, и компьютерными симулякрами, которые создают пространство как будто внутри экрана. Но для миллионов других людей виртуальность в их повседневной жизни – это даже не облачко на горизонте. В глобальном контексте экзотичность опыта виртуальности вырастает в разы. Полезно вспомнить, что 70 % населения Земли ни разу не звонили по телефону» [Hayles, 1999, p. 22].
Здесь можно обнаружить некоторые интересные сходства со срединным путем (путем умеренности, проходящим между крайностями), проповедуемым буддизмом.
Так, экологический активизм Ванданы Шивы подкрепляется идеями, у которых много общего с постгуманистическим подходом. В работе «Монокультуры сознания: подходы к биоразнообразию и биотехнологии» Шива представляет традиционные системы знания в качестве важнейших элементов в понимании биоразнообразия, экологической устойчивости и естественно-культурного разнообразия, утверждая следующее: «Главная угроза жизни в ее разнообразии исходит из привычки мыслить в категориях монокультур; из того, что я назвала “монокультурами сознания”. Монокультуры сознания устраняют разнообразие из поля зрения, а потом и из самого мира. Исчезновение разнообразия – это еще и исчезновение альтернатив… Они существуют, но они исключены. Для их включения требуется контекст разнообразия. Сдвиг к разнообразию как модусу мышления в контексте действия – вот что позволяет возникнуть различным вариантам» [Shiva, 1993, p. 5].
Можно, к примеру, вспомнить о сборке как особом онтологическом устройстве, как его понимали Делез и Гваттари [Делез, Гваттари, 2010].