Пусть ты умрешь. Питер ДжеймсЧитать онлайн книгу.
ее на первых порах с Брайсом Лореном, – здесь было больше нежности, доброты, участия, того, что свойственно дружбе. Он был такой милый. Снова, как и во все последние дни, она ломала голову, пытаясь вспомнить, найти в его словах что-то, какое-то предзнаменование грядущей беды.
И ничего не находила.
Больше всего Карл говорил о своих детях – как сильно он любит их и что они всегда будут для него на первом месте.
Да, в первое после смерти жены время он пару раз обмолвился в разговорах с сестрой, что хотел бы уйти. Может быть, дело в том, что Карл принимал антидепрессанты? Рэд читала где-то, что некоторые имеют побочный эффект и могут резко, неожиданно затронуть суицидальную струну. Не случилось ли чего-то в этом роде и с Карлом?
Она провалилась в тяжелое, без сновидений, забытье и проснулась снова в 6.15. Зная, что уснуть больше не получится, Рэд встала, облачилась в беговую форму, спустилась вниз, открыла дверь и побежала к скрытой в темноте набережной. Она пересекла Кингсвей, в обычные дни шумную и забитую машинами, но в раннее воскресное утро пустую и тихую, пробежала мимо боулинг-клуба и повернула с променада вправо. Миновала Лагуну, клуб «Любителей глубоководной рыбалки», целую террасу белых элегантных домов в мавританском стиле, принадлежащих местным знаменитостям вроде Адели, Ника Бери, Нормана Кука и Зои Болл, и побежала дальше, по периметру Шорэмской гавани.
Самоубийство?
Карл был доктором. Он был умным. И знал, какие депрессанты опасны и каких следует избегать.
Ведь так?
29
Воскресенье, 27 октября
Примерно в половине двенадцатого Брайс, одетый в джинсы, рабочие ботинки и флисовую куртку поверх свитера, свернул с дороги, которая вела к Девилз-Дайк, на ухабистую проселочную, которая шла на юг – мимо фермерского дома, к скоплению брошенных построек, в которых помещались теперь его склады и мастерская и которые он снял под вымышленным именем. Тем же самым, на которое была зарегистрирована и эта машина.
Темно-зеленый «лендровер-дефендер» пробирался вперед подпрыгивая и кренясь на своих прочных, надежных рессорах. Машина устраивала его по всем статьям – настоящий хамелеон, как он сам. Она одинаково смотрелась и у городского тротуара, и посреди поля в сельской глубинке; рабочая лошадка, привычная глазу и не привлекающая к себе внимания в любых обстоятельствах.
А что внимания не привлекает, то и не запоминается.
Брайс объехал дряхлый сарай с брошенным старинным плугом, уже попавшим в объятия разросшихся кустов ежевики, проскочил мимо стоящего на отшибе дряхлого железнодорожного вагона, похоже приспособленного кем-то под жилище и выглядевшего довольно странно вдалеке от цивилизации, и скатился по короткому скосу чуть в стороне от бесхозного трейлера для перевозки лошадей, осевшего на четырех выдохнувших колесах, кучки ржавеющих металлических стоек и выжженных проплешин, напоминавших о проведенных им здесь экспериментах. Он остановил «лендровер» между тремя небольшими, надежно закрытыми постройками – бывшим зернохранилищем,