Верните Пушкина! и другие рассказы. Андрей КузьменковЧитать онлайн книгу.
учить язык лучше по классике, а разговаривать… Разговаривать-то как будем? – с ехидцей в голосе начала Мария Павловна. – Нет, капелла, так не покатит. Если хотите изучать классику, это сначала надо заслужить. Проходила я тут мимо вашего класса пару дней назад, на большой переменке, и слышала, как вы общение реалайзовали.
При этих словах по классу словно пробежала волна. Ребята переглядывались и перешёптывались друг с другом, очевидно пытаясь вспомнить нашу неожиданную гостью. Я, как и все, отчаянно сканировала самые дальние уголки своей памяти, но всё, что смогла извлечь оттуда, был размытый образ некоего создания в неброской расцветки юбке и кофточке, которую украшал крупный кулон из яшмы на цепочке. Собственно говоря, благодаря этому кулону в моей памяти что-то и запечатлелось. Неужели это была Мария Павловна? А она, тем временем продолжала:
– Прямо скажем, стильно. Даже очень. Мой вам искренний респект. Но Пушкин, послушав вас, точно бы в осадок выпал. Сто процентов. И писать бы для вас не стал. И вообще ни один классик ничего бы не написал, если бы рядом с ним были люди, до такой степени не любящие свой родной язык. Да что классики – ни один уважающий себя русский писатель не стал бы утруждать себя. Зачем стараться, когда можно не заморачиваться?
На это Марии Павловне никто из класса ничего не ответил. Впрочем, на подобные риторические вопросы никакой реакции и не ожидалось, поскольку она без всякой паузы подвела итог:
– Но на этой теме мы подробнее остановимся как-нибудь в следующий раз, когда останется время, а сейчас переходим к следующей теме нашего урока. Задание обычное: сначала сделать синтаксический разбор предложения, а потом дать морфемный анализ ключевых слов.
Мария Павловна повернулась к классной доске, взяла мел из коробочки и неспеша, красивым ровным почерком – наверное, мы могли бы назвать его «каллиграфический», если бы знали, как такая штука выглядит – написала: «На сцене чел в хагенах кульно запиливал на лопате, гробы выдавали сплошной угар, а пипл ждал брейкдауна, усыхая по мошингу».
Задание было встречено молчанием, которое в читанных нами по школьной программе романах и пьесах обычно определялось как гробовое или зловещее. Ребята сидели, низко понурив голову, и словно пытались изо всех сил разглядеть нечто важное на крышках своих парт. Даже Витька с Сеней, и те словно забыли о недогрызенных пирожках. А тем временем Мария Павловна, нисколько не смущённая воцарившейся в классе атмосферой – или просто игнорировавшая её – добавила на доске ещё несколько похожих по стилю предложений.
– Ну вот, флаг вам в руки и электричку навстречу. Прогоните телеги самостоятельно в оставшееся от урока время, на отдельном листочке. Приду – проверю, – сказала она. – Сейчас мне нужно на чуток оторваться к завучу, а домашнее задание отгружу позже. Бай, народ, труба зовёт.
Когда же Мария Павловна вернулась, на самом верху доски красовалась торопливо и потому, видимо, неровно нацарапанная мелом фраза: «Мария Павловна, верните Пушкина! Плиз. 9 „Б“. Без пафоса».
Мария Павловна