Предсказание на меди. Андрей ШаповаловЧитать онлайн книгу.
большого животного, пролитых слез и усталости, которая обволакивала тело, Настя понемногу успокаивалась. Ее обрывочные мысли и воспоминания постепенно выравнивались. Горе горькое, как всегда, когда долго плачешь, превращалось сначала в тягучую печаль, а затем в тихую и светлую грусть, с которой она всегда думала о самых дорогих ей людях, живших сейчас только в ее воспоминаниях – о батюшке и матушке.
Отца Настя очень любила. Он был высоким, ловким, с узким станом и широкими плечами, с круглой русой головой и открытой, очень дружелюбной улыбкой. Никогда она не встречала такого красивого мужчину, как ее отец, а уж такого доброго и веселого, и подавно. Он, кажется, всегда улыбался или весело хохотал, другого Настя и не припомнит, а может, это тяжкое время стерло все остальное, оставив в памяти только светлую улыбку и чуть прищуренные, ярко синие глаза. Он был вольный человек – торговец, и торговец удачливый. С малолетства ездил с отцом и старшими братьями на мугальскую[1] границу, торговать коней и шкуры, а когда отца похоронил, на долю от наследства открыл собственную небольшую торговлю. С братьями у него как-то не сложилось, что-то там нехорошее вышло. Отец об этом не говорил, как будто у него и не было никакой родни. Матушка что-то вроде говорила про это дело тихонько, про какую-то давнюю кровную обиду, но Настя не запомнила. Знала только, что за несколько лет до ее рождения приехал он на Алтай, на заводские земли и стал торговать на границе с колмацкими[2] людьми, язык которых освоил еще с малолетства. Опять гонял лошадей и возил шкуры издалека, от самой Чумыш-реки и озера Телецкаго[3]. Здесь и жену себе нашел – младшую родственницу бедного теленгутского зайсана[4]. Хороший калым за нее дал, с зайсаном породнившись.
– Увез к себе чумазую девчонку-замарашку, которая на пыльной кошме у самого входа в юрту спала, самую черную работу на родню работала. Отмыл ее, лаской душевной отогрел и получил жену-красавицу, верную, любящую подругу, хозяйку, на все руки мастерицу, – так про это сама матушка сказывала.
Она, и правда, была красавицей, тонкой, стройной, подвижной и улыбчивой. Пуще всего прочего помнила Настя ее большие чуть раскосые карие глаза над высокими скулами и волосы… Волосы длинные и пышные, черные и блестящие как уголья в печи. Как она по вечерам их вычесывала дорогим роговым гребнем – батюшкиным подарком. Эти волосы – великое матушкино наследство в Насте, и они же ее проклятие. Если бы не эти тугие черные косы, может, и не заметил бы ее тогда Федор Иваныч, хозяин. Да, что об этом сейчас думать, было бы или не было бы… Все одно – судьба… От нее не спрячешься, не убежишь, не обманешь, так сказала бабушка Сайлык, когда на Настю в воду глядела, на будущее ворожила.
Скорее бы уж это будущее пришло. Уж недолго осталось терпеть, несколько месяцев всего – до лета. Тогда ей исполнится восемнадцать. А в восемнадцать лет жизнь ее навсегда изменится, простится она со всеми своими бедами и обретет покой и надежную
Монгольская граница (здесь и далее – прим. автора).
Колмацкие люди – (колмаки, калмаки) – собирательное название кочевых народов Южной Сибири и Центральной Азии в XVIII–XIX веках. В данном случае – тюркоязычные народы Алтая.
Вариант написания названия озера Телецкого, характерный для рубежа XVIII–XIX веков.
Зайсан – князь, глава рода у тюркских и монгольских народов.