Таящийся у порога. Говард Филлипс ЛавкрафтЧитать онлайн книгу.
регистрировать результаты его опытов. О том, что он ставит опыты, Амброз сообщил мне сразу же, правда, не удосужился объяснить, в чем заключалась их суть. Во время обеда я познакомился с супругами Эдвардом и Метой Рид, на попечении которых находились дом и прилегающие к нему владения. Кузен расспрашивал меня только о моих делах – о том, чем я занимаюсь и чем намерен заниматься в дальнейшем; при этом он напомнил мне, что в тридцать лет у человека почти не остается времени на то, чтобы строить планы на будущее. Лишь изредка, когда в моих ответах проскальзывало имя того или иного из наших родственников, он расспрашивал меня о других членах семьи, живших в разных концах страны. Чувствовалось, что он задает вопросы из одной только вежливости и без действительного интереса; лишь однажды он намекнул, что, если только я захочу стать медиком, он, пожалуй, сможет поспособствовать мне с поступлением в университет и получением ученой степени. Но и это, как мне показалось, было сказано лишь для того, чтобы поскорее отделаться от тех вопросов, что уже затрагивались в одной из наших бесед несколько лет тому назад. Более того, в самом тоне кузена сквозило тщательно скрываемое раздражение, вызванное разговором, который он сам завел: раздражение на меня – за то, что я так обстоятельно отвечаю на его вопросы, и раздражение на самого себя – за то, что он до такой степени уступил формальностям, что стал справляться о вещах, нимало его не занимавших.
Супруги Рид, каждому из которых было за шестьдесят, держали себя очень тихо. Они почти не вступали в разговор, и не только потому, что миссис Рид была занята переменой блюд и уборкой посуды, – им просто не о чем было говорить; насколько я понял, их жизнь протекала независимо от жизни их работодателя, и встречались они только за столом. Несмотря на то что супруги были уже седыми, они выглядели намного моложе Амброза и не обнаруживали признаков физического истощения, столь изменившего облик моего кузена. Молчание во время трапезы нарушалось лишь нашими с Амброзом репликами; Риды не стремились поддержать беседу и сидели с отсутствующим видом. Правда, пару раз я заметил, как после кое-каких слов кузена они обменялись быстрыми и выразительными взглядами – однако этим все и ограничилось.
Только когда мы с Амброзом уединились в его кабинете, он впервые заговорил о предмете, занимавшем все его мысли. Кабинет и лаборатория находились на задней половине дома; в центре располагались кухня, столовая и гостиная, а спальни вопреки обыкновению были размещены в передней части здания. Как только мы остались наедине в уютном кабинете, Амброз перестал сдерживаться и заговорил голосом, дрожавшим от волнения.
– Тебе ни за что не угадать, какими опытами я занялся с тех пор, как оставил практику, Генри, – начал Амброз, – по правде говоря, я далеко не сразу решился рассказать тебе о них. Если бы я не испытывал необходимости в том, чтобы кто-нибудь заносил на бумагу эти поразительные факты, я бы не стал никому доверяться. Однако теперь, когда я близок к успеху, я обязан подумать и о потомках.