Тайна семи звезд. Митрополит Иларион (Алфеев)Читать онлайн книгу.
спасе́ши, ничто́же ве́лие; и а́ще чистаго помилуеши, ничто́же дивно: досто́йни бо суть милости Твоея Но на мне гре́шнем удиви милость Твою…[5]
Он присел на койку «Умру ли я этой ночью, или меня ждет еще один день?» – думал он.
Незаметно он впал в забытье, прислонившись спиной к холодной стене.
Его разбудил лязг дверного замка и грохот открывающейся железной двери.
Вошел человек высокого роста в форме сотрудника НКВД На поясе у него висела кобура.
– На выход! – произнес он громко.
Отец Константин растерянно оглянулся Встал с койки, пошатнулся, присел.
– Быстрее, – скомандовал сотрудник.
Любомудров встал, натянул на себя тулуп, взял в руки шапку. Сотрудник НКВД толкнул его в спину.
Они вышли в тусклый коридор. Священник передвигался с трудом, и сотрудник все время толкал его:
– Давай, давай! Быстрее.
Из других дверей тоже выводили людей. Все они двигались к выходу.
На тюремном дворе, ярко освещенном прожекторами, собралось много заключенных. Стояло несколько черных фургонов с надписью «Хлеб». Некоторые заключенные тихо переговаривались между собой:
– Может быть, в другую тюрьму?
– Скорее всего, на расстрел.
– Неужели и правда расстреляют? Меня же по ошибке взяли. Вместо брата моего взяли. Понимаете, у нас фамилия одинаковая, он работал на заводе, а я…
– Молчать! – закричал охранник и с силой ударил говорившего по губам.
Тот замолк.
Любомудров жадно вдыхал свежий осенний воздух.
В толпе заключенных он увидел лицо, которое показалось ему знакомым. Попытался вспомнить, где он мог видеть этого высокого пожилого человека с впавшими щеками, глубокими морщинами и свисавшей клочьями бородой.
Они встретились глазами. Тот тоже узнал его:
– Любомудров?
– Да.
– Константин?
– Да.
– Я епископ Никита. Помните, я вам в академии дела сдавал?
Только сейчас Любомудров понял, что перед ним человек, который был до него экономом в Московской духовной академии. Он знал его как священника Феодора Делекторского. После революции отец Феодор постригся в монахи с именем Никита, стал епископом, помогал Патриарху Тихону. В изможденном старике трудно узнать плечистого священника с пышными вьющимися волосами, каким он был когда-то.
– Вот ведь где встретились, – сказал Любомудров.
– Давайте в фургоне сядем рядом, – предложил епископ.
Из здания выводили все новых людей.
Раздалась команда:
– По машинам!
Узников стали загружать в фургоны.
– Куда повезете? – спросил один заключенный у конвойного, запрыгивая в кузов.
– Санитарная обработка, – ответил тот.
– В баню что ли?
Конвойный промолчал.
Заключенные залезали в кузов один за другим. Внутри становилось все теснее. После того, как узкие деревянные скамейки, располагавшиеся в несколько
«Владыка Человеколюбец, неужели эта постель станет для меня гробом, или еще раз Ты просветишь мою душу днем? Вот, гроб лежит передо мной, смерть предстоит мне. Боюсь, Господи, суда Твоего и муки бесконечной… Но Господи, спаси меня, хочу ли я этого, или не хочу. Ведь если Ты спасешь праведника, в этом нет ничего великого; и если помилуешь чистого, в этом нет ничего чудесного, ибо они достойны милости Твоей. Но на мне, грешном, яви чудо милости Твоей…»