Инспектор раёв. Роман ИферовЧитать онлайн книгу.
сь любопытные. Семеро подошли к сосне, встали в тесный круг. Сосна получилась восьмым участником. Возле лиц они держат что-то вроде плошек с горящими углями. Они вдыхают дым и что-то бормочут. И вдруг их не стало. Были – и пустое место и сосна. Грянул гром, воздух ударил в толпу, все попадали.
Пока они поднимаются и возвращаются в пещеру, вспомним, как всё начиналось.
Бесконечная зима, очередная затяжная метель, охотиться невозможно. В пещере несколько отнорков, в каждом – костер, вокруг которого сидит группка по интересам. Вокруг нашего костра собираются любители абстрактных разговоров. Они сидят тут уже много суток, с самого начала этой хронической метели.
К счастью, Умный Козел обеспечил нас мясом. Он придумал приманивать козье стадо смесью снега, ссаной золы и перетертых ивовых почек. Раньше козлов ели волки. Мы съели волков и стали есть козлов сами. Мы едим только старых и больных, а детенышей и самок не трогаем.
В метель бездна пустого времени, мы заполняем его философскими разговорами. Наша дискутирующая компания всё время проводит у костра – здесь мы едим, спим, ссым, срём, спариваемся – и постоянно говорим.
– Сколько раз мы выходили после бури, а некоторых деревьев уже не было? Что мешает тому, что однажды мы выйдем, а мира нету вовсе? – Развлекающаяся интонация слов Вожди1 и ее живая улыбка странно противоречили въевшимся в ее тело уверенности и собранности.
– Ты приказала всему племени ссать в костры, чтобы у нас была смесь для приманивания козлов. Отсюда следует, что ты сама в это не веришь, поскольку уповаешь, что после бури мир будет тем же – и в нем будут козлы, и будет снег, из-за которого козлам негде взять зольных элементов2. – Тихий Валун3 был привычно безэмоционален и весь ушел в себя. Вечно он думал о чем-то далеком от реальности, говорил длинно и сложно. Однако рефлексы у него были хорошие, на общую охоту его брали с удовольствием.
– Зольных кого? – Веселая Деревяшка, как всегда, не понимал сложных вещей. Он был занят, доскребывал зубами последние следы мяса с козлиной кости.
– Элементов. Понятно же, что в дереве и в моче есть какие-то очень маленькие частицы. Они твердые и несгораемые. Они настолько маленькие, что их не видно. И эти частицы нужны животному настолько, что ради золы козлы приходят на приманку, хотя знают, что мы некоторых убедим покинуть тело.
– Есть мир, нету мира – племя жрать захочет, надо быть готовыми. – Вождь всегда была коротка и ясна.
– Кстати, – она повернулась в сторону костра в соседнем отнорке – Ленивая Дубина, иди веревки плети.
–Так я все оленьи жилы-то израсходовал, а пеньковые веревки для овец не пойдут. – Спящий Ленивая Дубина проснулся на голос Вожди и заснул опять. Всегда у него есть оправдание для лени.
– Так принеси веревки сюда, а то вы их там сожрете. – Ленивая Дубина снова очнулся, сгреб кипу веревок, сонными ногами притопал к костру Вожди, плюхнул кипу, вернулся на свои шкуры и рухнул спать.
– Шаман, ты что скажешь? – Вождь вперила твердый взгляд в Шамана. – Ты во всех мирах был, какой из них действительно есть?
Шаман был невероятно стар. Все его предки были шаманы. Его дед придумал, как считать наконечники для стрел, загибая пальцы4. «Полных рук»5 наконечников хватает на большую охоту. Шаман жил, сколько люди не живут – «согнутую правую руку»6.
– Да вот как сказать, – прошамкал Шаман беззубым ртом. Он был постоянно обалделый – от прожитых лет, от виденных миров, от выкуренных шаманских трав. – Сказать можно так и эдак. В любой мир приходишь – он есть, уходишь – и его нету. В любом мире есть вещи. Уходишь – и этих вещей нету, зато есть другие.
– Слушайте, а давайте сходим? Сидим, от скуки подыхаем. – Неговорящий Праща7 уловил что-то про «путешествие».
Неговорящий Праща, как всегда, смотрел на окружающих и ничего не понимал. Он был кром8 и как все кромы – глухонемой9. Кромы не понимают человеческого языка, они слышат только Отчетливые Слова10. Поэтому в Разговоре11 Неговорящий Праща не участвовал. Отчетливые Слова могут сказать только о Штуковинах – елках, палках, камнях. О Реальной Действительности кроманьонская речь не говорит12.
Неговорящий Праща был мой отец. Он прибыл к нам послом от стаи кромов, живущих через реку. Он принес рубила и наконечники стрел и сделал странное предложение – поймать овец и принести их кромам живыми. Кромы навострились рыть норы – прямо как лисы или барсуки13. Им пришла странная мысль – заставить травоядных жить с ними в норах.
Мы согласились, но тут началась непогода. При стариках никогда такого не было, а тут во время оранжевых кленов пошел снег и началась метель. Мы собрались съесть крома, но Вождь взяла его себе наложником.
Она
Слово «Вождь» здесь женского рода
Разумеется, неандерталец не употребил слова из нашего научного лексикона. Я перевожу по смыслу.
Имена неандертальцам дают матери после пяти – семи лет жизни. В этом возрасте ребенок впервые заговаривает о своей смерти. В то же время, резко повышается вероятность его дальнейшего выживания. До того его называют просто «ребенок». Имя по традиции состоит из двух слов: первое слово – эмоциональное качество, второе – предмет.
Если у человека есть какие-то достижения, то его могут назвать по этим достижениям. Или если он занял какую-то должность, его назовут по этой должности.
Считают двое. Один перекладывает наконечники кучи в кучу. Другой на каждый наконечник загибает пальцы левой ладони. Загнул все пальцы – разгибает загнутые пальцы. Разогнул все пальцы – с последним разогнутым пальцем загибает палец правой ладони. Получается, что на каждую согнутую-разогнутую левую ладонь приходится один согнутый левый палец. Согнул пальцы правой ладони – точно так же на каждую полную левую ладонь разгибает палец правой ладони. Закончил – получил «полные руки».
То есть сто штук
То есть пятьдесят лет
Его так назвали, потому что он придумал пращу.
Кром – кроманьонец
Неан – неандерталец
Кроманьонцу неанский разговор сначала кажется молчанием. Даже когда дикарю – крому переведут неанский Разговор, он кажется ему заумным и не относящимся к жизни.
Отчетливые Слова – те, что сказаны гортанью и языком.
«Разговор» с большой буквы – тот самый разговор – о самом главном, о том, что действительно есть.
Для Пращи окружающего Разговора не существовало. Вместо возвышенной и глубокой речи мудрецов-неанов он слышал только сопение, мычание, изредка – отдельные слова. Видел он только жевания, чесания, шевеления, изредка – бедную мимику.
Зато кромы очень практичны и находчивы на всякие штуковины. Каменные орудия у них получаются замечательно.
Нашу пещеру тоже когда-то вырыли кромы.