Корсар. Лина МанилоЧитать онлайн книгу.
образом, разбивая кому-то носы и получая по рёбрам в ответ. Как оказалось, драки очень успокаивают.
– Эй, Родь, ты куда? – раздаётся голос Витьки, стоящего возле мусорного бака и что-то там рассматривающего. – Постой!
Срывается с места и бежит за мной, но я быстрее. Я всегда быстрее него, как бы ни пыжился и не тряс на ветру платиновой чёлкой, от которой все девчонки в школе с ума сходят.
– Родя, что случилось? Снова Урод? – останавливается в шаге от меня, сгибается пополам и пытается отдышаться.
– Он самый, – киваю и убираю упавшие на лицо рыжие волосы. – Убью гада!
– Ага, и в тюрягу сядешь, – ухмыляется Витька. – Знаешь, что там с такими смазливыми лапочками делают? Я в кино видел.
Отмахиваюсь от него и направляюсь в дальний двор, где на огороженной площадке можно повисеть на ржавых турниках и переключить мысли на что-то другое. Витька идёт следом, потому что мы всегда вместе. Однажды от нечего делать даже сочиняли на пару рыцарский роман в стиле “Айвенго”, и нашего главного героя звали сэром Родвиком. Просто соединили вместе имена – Родион и Виктор. В итоге та ещё героическая личность получилась.
До сумерек тренируемся, пока мышцы не начинают ныть, а тело – нещадно болеть.
– Хочешь, у нас переночуй? – предлагает Витька, искоса поглядывая на горящие окна моей квартиры. – Мать в ночную ушла, а отец спит. Пошли, а?
– Хорошо, приду, – киваю, а друг радостно скалится. – Только мать повидаю, предупрежу и приду. Замётано?
– Ещё как!
Пожимаем друг другу руки как самые настоящие взрослые, истинные самцы, и расходимся по разным подъездам. Вхожу в свой и чем выше поднимаюсь, тем сильнее тревога. Чувствую, что в квартире что-то происходит, потому что даже сквозь двойную дверь на лестничную клетку просачиваются приглушённые голоса матери и Урода. Она вскрикивает, о чём-то умоляет, Урод орёт дурниной, а у меня сердце в пятки соскальзывает.
Вставляю дрожащими руками ключ в замочную скважину, а когда распахиваю дверь, меня встречает полная тишина. Не разуваясь, бегу на кухню и сначала вижу только Урода, стоящего ко мне спиной и выпускающего кольца дыма в распахнутое окно. Он какой-то окаменевший, не шевелится почти, и я перевожу взгляд с него на стол, под которым кто-то лежит. Знакомые ноги, шёлковый халат задрался, обнажая гематомы разной степени свежести, порезы и ссадины. В горле пересыхает, когда подхожу чуть ближе и понимаю, что мама не дышит.
Присаживаюсь рядом, дотрагиваюсь дрожащими пальцами до плеча, а жгучие слёзы текут по лицу. Перед глазами всё плывёт из-за радужной плёнки, а в груди будто нож проворачивают, настолько больно. Огромный нож, ржавый, с сотнями зазубрин, он впился под рёбра, чтобы вечно мучить.
– Мама, мамочка, очнись… – вырывается вперемешку со всхлипами, но она никак не реагирует. Лишь из большой раны на голове течёт кровь, пачкая светло-рыжие волосы, делая их огненно-красными.
– Да не рыдай ты, смотреть противно, – раздаётся совсем рядом, в у меня в мозгах плотина рушится, накрывая мир чёрным