Холодная весна. Годы изгнаний: 1907–1921. Ольга Чернова-АндрееваЧитать онлайн книгу.
чулках и с длинной темной косой. Она подавала мне пить, щупала горячий лоб и клала на него мокрые компрессы. Когда я выздоровела, у меня обнаружили болезнь сердца, которая сильно отметила мое детство и юность.
Среди других членов ЦК в наш выборгский дом часто приезжал Евно Азеф17, “Иван Николаевич”, знаменитый провокатор, который одновременно был революционером и служил в Охранном отделении. Яснее я помню его уже в 1908 году в Медоне, предместье Парижа, в дни, предшествовавшие его разоблачению, когда он пришел поздравить маму с рождением Ариадны и принес ей огромный букет из красных роз. В этот день В.М. уехал в Париж на совещание с эсером Бурцевым18, получившим бесспорные данные от начальника Охранки Лопухина19 о предательстве Азефа.
Встреча Бурцева с Лопухиным произошла в поезде между Парижем и Берлином. После многочасового разговора Лопухин сообщил Бурцеву о том, что Азеф служит в департаменте полиции и играет роль провокатора в партии с.-р. Став во главе Боевой организации, он подготовил ряд крупных террористических актов, обеспечивших ему полное доверие Центрального комитета партии эсеров. Он был организатором убийства великого князя Сергея Александровича в Москве и министра внутренних дел Плеве в Петербурге. В то же время он выдавал полиции, руководствуясь собственным желанием, планы покушений и вооруженного восстания, называя имена своих товарищей и сообщников и обрекая их на смертную казнь.
Несмотря на свидетельства современников, ряд книг, из которых можно отметить роман Р. Гуля[13] и исследование Николаевского[14], причины, побудившие Азефа вести эту инфернальную игру и наслаждаться ею, остаются непонятными.
В.М., так близко знавший “Ивана Николаевича”, считал, что нельзя объяснить его странную деятельность только корыстолюбием, как это делает Николаевский, причины были сложнее: упоение властью, опасность ходить по краю бездны, тяжелое детство в бедной еврейской семье, личные счеты и роль, которую он играл в партии.
Азеф вел двойную жизнь. Он был хорошим семьянином, но это не мешало ему содержать в Берлине певицу из кафешантана на деньги, получаемые от партии с.-р. на нужды организации, и на жалованье от департамента полиции.
У Азефа была неприятная, почти отталкивающая наружность: он был большим и грузным, с короткой шеей и широким, обрюзгшим лицом, лоснящейся кожей и тяжелым взглядом. Несмотря на этот облик, товарищи верили Азефу. Да и как было не верить Ивану Николаевичу, когда он стоял во главе Боевой организации и принимал участие в подготовке успешных террористических актов?
Мама рассказывала, что при первом знакомстве с ним она была поражена до испуга, но В.М. повторил ей то, что было общим мнением об Азефе среди революционеров: “За этой грубой, нерасполагающей внешностью скрывается высокая, самопожертвенная душа революционера. Посмотрите на его грустные, задумчивые глаза”. По ночам – и это знали товарищи, спавшие рядом с ним, – он метался и громко стонал во