Повести и рассказы. Антон ЧеховЧитать онлайн книгу.
отсутствия веры у писателя, нужно задуматься о его характере. Плоды своих духовных исканий Чехов никогда не выносил на всеобщее обозрение, стараясь скрывать их от постороннего взгляда и отшучиваться. Он считал, что поиск Бога должен быть сокровенным, а не публичным: «Нужно веровать в Бога, а если веры нет, то не занимать ее места шумихой, а искать, искать, искать одиноко, один на один со своей совестью…»
И вот еще один небольшой нюанс. Врач, лечивший писателя в Ялте, упоминал, что тот «носил крестик на шее». Носил, стало быть, не напоказ, для себя, поскольку обнаружилась эта деталь только при врачебном осмотре. Известно, что Чехов органически не выносил неискренности и фальши. А следовательно, для такого человека, будь он действительно атеистом, ношение креста было бы невозможным…
Святая простота
Котцу Савве Жезлову, престарелому настоятелю Свято-Троицкой церкви в городе П., нежданно-негаданно прикатил из Москвы сын его Александр, известный московский адвокат. Вдовый и одинокий старик, узрев свое единственное детище, которого он не видал лет двенадцать – пятнадцать, с тех самых пор, как проводил его в университет, побледнел, затрясся всем телом и окаменел. Радостям и восторгам конца не было.
Вечером в день приезда отец и сын беседовали. Адвокат ел, пил и умилялся.
– А у тебя здесь хорошо, мило! – восторгался он, ерзая на стуле. – Уютно, тепло, и пахнет чем-то этаким патриархальным. Ей-богу, хорошо!
Отец Савва, заложив руки назад и, видимо, ломаясь перед старухой-кухаркой, что у него такой взрослый и галантный сын, ходил около стола и старался в угоду гостю настроить себя на «ученый» лад.
– Такие-то, брат, факты… – говорил он. – Вышло именно так, как я желал в сердце своем: и ты и я – оба по образованной части пошли. Ты вот в университете, а я в Киевской академии кончил, да… По одной стезе, стало быть… Понимаем друг друга… Только вот не знаю, как нынче в академиях. В мое время сильно на классицизм налегали и даже древнееврейский язык учили. А теперь?
– Не знаю. А у тебя, батя, бедовая стерлядь. Уже сыт, но еще съем.
– Ешь, ешь. Тебе нужно больше есть, потому что у тебя труд умственный, а не физический… гм… не физический… Ты университант, головой работаешь. Долго гостить будешь?
– Я не гостить приехал. Я, батя, к тебе случайно, на манер deus ex machina[1]. Приехал сюда на гастроли, вашего бывшего городского голову защищать. Вероятно, знаешь, завтра у вас суд будет.
– Тэк-с… Стало быть, ты по судебной части? Юриспрудент?
– Да, я присяжный поверенный.
– Так… Помогай Бог. Чин у тебя какой?
– Ей-богу, не знаю, батя.
«Спросить бы о жалованье, – подумал отец Савва, – но по-ихнем у это вопрос нескромный… Судя по одежде и в рассуждении золотых часов, должно полагать, больше тысячи получает».
Старик и адвокат помолчали.
– Не знал я, что у тебя стерляди такие, а
«Бог из машины» (лат.) – механическая благополучная развязка драматического конфликта.