Поэтические образы. Джеймс ДжойсЧитать онлайн книгу.

      Я есть Катарсис – очищение

      и в этом моё предназначение.

      Использую грамматику поэтов,

      мне близок Аристотель в этом.

      Я переводы в барах и борделях

      делаю с одной лишь целью,

      дабы барды не зазнавались,

      а правду из уст моих черпали.

      Мой образ мыслей необычен,

      он философский, эпизодичен,

      но толковать меня не надо,

      я сам излагаю свои взгляды.

      Я каждому так предлагаю,

      стремиться к аду, или раю,

      для посрамления сатаны,

      грехи отпущены должны.

      Мистикам полную волю дайте!

      Ведь даже сам великий Данте,

      в доверии от римских пап,

      порой был в ереси не слаб.

      Некто радость ищет за столом,

      со здравым смыслом перед сном,

      размышляя о неудобствах,

      упорно проявляет жлобство.

      Меня не равняйте без раздумий

      с одной из шатий прошлых мумий

      и тем, кто просит его умилить,

      другие тешатся, а он скулит.

      Ни с тем, кто кинулся в объятия

      чудной даме в кельтском платье,

      и тем, кто не пьёт ни грамма,

      но постоянно пишет драму,

      да словно любящий супруг,

      к ней лезет прямо под каблук.

      Ни с тем, кто верит, что на свете,

      есть только комильфо и «эти».

      Нальют герою двести грамм,

      а после пьяный ходит сам.

      Ни те кто, как божество,

      глядят на Мэтра своего,

      а те, кто вьется каждый вечер

      перед богачами в Hazelhatch.

      Вовсе не тот, что рыдает в пост

      и произносит языческий тост,

      или кто ночью торопливо,

      тайком от всех глотает пиво.

      Ни с тем, кто в сумраке ночном

      однажды встретился с Христом.

      (Отмечу, правда, что – увы!

      Он видел Христа без головы.)

      Что ни паяц, то корчит гения

      читателю Эсхила в удивление.

      Для тех людей которых знаю,

      я как сточная труба гнилая,

      очищаю каналы в их мирах,

      об этом мечтают все во снах.

      Уношу их грязные ручьи подальше,

      так как я это делаю без фальши.

      Из-за этого я потерял корону,

      хотя всё делал по закону,

      но церковь в этот час невзгод,

      на помощь быстро не придёт.

      Задницы дают вам отпущение,

      а я есть катарсиса служение.

      Грех подобает всякому дерьму,

      ваш грех я на себя опять приму.

      Зачем шутов мне обличать,

      мой долг их души облегчать.

      Девиц обычно я перевоплощаю

      и нежно их тела раскрепощаю.

      Мой обязательный удел,

      срывать оковы с женских тел,

      их «не хочу» я осторожно,

      довожу до «всё возможно».

      Пусть внешне дева холодна,

      вид делает на людях что горда,

      когда ночью меж ног моя рука,

      она отдастся тебе наверняка.

      Друзья, поймите, бой жестокий

      Ведет с Мамоной дух высокий.

      Я очень верю, светлый дух,

      Мамоновых разгонит слуг,

      им никогда не видать свободы

      от презрения и всех налогов.

      Они за это мне вредят,

      ведь мой учитель Аквинат,

      что закален его я школой,

      пока они толпой бесполой

      мольбу возносят к небесам,

      я обречён, я горд, упрям.

      Я равнодушен, как селедка,

      заткнувший вам повсюду глотки.

      Бесстрашен я и всегда один,

      спокойней ледяных вершин.

      Мой дух не будет с их единым,

      они будут работать до могилы,

      для адекватного баланса

      и свершения мирового коллапса.

      Они закрыли двери для меня,

      их отвергнет на век душа моя.

      Они думали о любви без слов,

      под скрежет тринадцати зубов.

      Её