Трижды преданный. Кирилл КазанцевЧитать онлайн книгу.
шелохнулось нехорошее предчувствие, но Олег отогнал его.
– Передай ей, что у меня все нормально…
– Замолчи! – выкрикнул отец. – Замолчи и меня слушай! Плевать мне на твою прошмандовку, мне ты нужен, живой и здоровый! Я квартиру и дачу продам, найду тебе хорошего адвоката, он тебя вытащит.
Отец Наташку малость недолюбливал, но старался скрывать свою неприязнь, однако сейчас сдерживаться не стал, и Олег попытался перевести разговор на другое:
– Не надо, не поможет.
Отец и слушать его не стал. Махнул рукой и, резко поднявшись со стула, поспешно вышел из комнаты для свиданий. Олега увел конвой, и, пока шли в камеру, он снова, как в тину, погрузился в свою «пневмонию» – так было легче ждать финала.
А вот суд он помнил отчетливо, все до последней минуты, почти слово в слово, сказанное каждым из тех, кто находился в зале. Их было немного: судья, секретарь, прокурорский, отец – в новом костюме, белой рубашке, с государственной наградой на лацкане пиджака, сидел рядом с приятелем-соседом, пожилым полным мужиком из квартиры напротив. Наташка не пришла, зато «потерпевшие» привалили толпой. «Инвалид» – он приковылял с палочкой – сидел, прижимая жирную короткопалую лапу к груди, не забывая при этом тяжело дышать. Рядом суетилась полная беловолосая тетка, шуршала упаковками лекарств, совала ему то таблетку, то пузырек, но тот героически отказывался. И, превозмогая боль, поведал суду, как Покровский О.С. напал на него с ножом, причинив тем самым вред и без того слабому здоровью. Вред квалифицировали как средней тяжести, о чем имелось экспертное заключение, потом выступал свидетель, Титов, чернявый с квадратной рожей, третьего почему-то не было. Зато этот отдувался за двоих: складно пропел суду свои показания, после чего зачитали Наташкины: «Мы подъехали к моему подъезду, у подъезда сидели Капустин и еще два человека. Покровский увидел их и сказал: «Ненавижу, суки, сейчас вы подохнете!», достал нож и набросился на Капустина». Этот удар Олег перенес спокойно: чего-то подобного он ждал, по-другому просто и быть не могло. Новые показания, чудесные справки – он уже устал удивляться и просто ждал, когда все закончится.
Отец, услышав это, выругался в голос, получил замечание от судьи и стал смотреть то на сына за решеткой, то в окно. Дачу он продал, а вот с адвокатом не успел: слишком быстро назначили суд, «бесплатная» тетенька сидела неподвижно, с прямой спиной, и что-то записывала в блокнот. Крыть ей было нечем, выступление получилось кратким и смазанным, его выслушали и сразу забыли.
А отец тем временем бледнел, бледнел на глазах, потянулся к галстуку, дернул его, стащил, расстегнул пуговицы. Но справился с собой, поднялся на ноги, когда судья зачитывала приговор. Олег не сводил глаз с отца и невнимательно слушал, что там вещает серьезная молодая женщина. Она говорила долго, зачитывала с листа, беря их со стола один за другим. Отец держался за спинку кресла и молчал, сжав губы, судья говорила, «инвалид» внимал ей, как и оплывшая блондинка, ростом сыночку едва ли до плеча.
– Семь лет колонии общего