Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. Антология. Коллектив авторовЧитать онлайн книгу.
исследованиях по истории частной жизни: «Речь шла в первую очередь о повседневном поведении человека у себя дома, в кругу семьи и родных, среди друзей и единомышленников и – особо – „наедине с собой“. Весь этот спектр человеческих поступков более или менее условно был назван сферой частной жизни»[60]. Это была в важной части коллективная работа – во главе проекта «История частной жизни и повседневности», организационное ядро которого составили сотрудники группы «Новая демографическая история», сформированной ранее в ИВИ под руководством Ю. Л. и позднее преобразованной в центр «История частной жизни и повседневности»[61]. Этот преимущественно молодой (по меньшей мере в сравнении с Ю. Л.) коллектив и стал опорой разработки казусного подхода и центром проходивших тут дискуссионных семинаров с немалым числом участников[62]. Так что и теоретическое обоснование самого обращения к индивидуальному в истории, и постановка вопроса о соотношении микро- и макроподходов в исследованиях прошлого, ставшего со временем ключевым, вырастали в пространстве конкретных, отнюдь не отвлеченных исследований.
Я не знаю, произошел ли какой-то особенный случай – конкретный разговор с кем-то из коллег в Москве или во Франции, Германии или Америке, впечатление от какой-то книги или статьи, что-то совсем бытовое, – что подтолкнуло Ю. Л. к переосмыслению самих способов видения прошлого и выявлению и обобщению соответствующих тенденций в современной историографии – переосмыслению, с которым он так отчетливо связал «казусный подход», – или же это переосмысление вырабатывалось постепенно. Ясно, что здесь сказалось сочетание различных факторов. С одной стороны, вопросы, остро поставленные современностью: размышления о взаимоотношениях индивида с «системой» (с политическим строем в особенности), о его возможностях воздействовать на ход истории, характерные для гуманитариев этого круга в период после распада СССР[63], Ю. Л. целенаправленно переосмыслял в профессиональном русле. Он отмечал и взаимосвязанность нашего видения прошлого с политическими интерпретациями современности[64]. С другой стороны, чтение, причем не только в специальном профессиональном русле и не только тогдашней беллетристики, трактовавшей во многом те же вопросы. Отмечу, что интерес к естественно-научным концепциям, близким к синергетике и к работам И. Р. Пригожина в частности, то есть к концепциям, разрушавшим представления о жесткой внутренней взаимосвязанности и гомогенности систем, которые Ю. Л. не единожды цитировал как свидетельство общих изменений во взглядах на мироустройство[65], также не был исключительным: к ним обращались и Ю. М. Лотман[66], и Г. С. Кнабе[67]. И, наконец, собственно профессиональная сфера.
История частной жизни как раз и позволяла воплотить интерес к возможностям индивида в истории: «Именно на этом пути (в стремлении понять, как «принятые поведенческие нормы <…> интерпретировались
Я признательна П. Ш. Габдрахманову за сведения о формальной истории группы. Созданная в 1987 г. под названием «Группа по исторической демографии», она была переименована в группу «Новая демографическая история» в 1990 г. В центр «История частной жизни и повседневности» она преобразована в 1996 г.
См. особенно: Человек в кругу семьи. Очерки по истории частной жизни в Европе до начала Нового времени: коллект. моногр. / Отв. ред. Ю. Л. Бессмертный. М., 1996; Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала Нового времени: коллект. моногр. / Отв. ред. Ю. Л. Бессмертный. М., 2000. Ряд коллективных демографических исследований под его руководством был создан на предыдущем этапе: Историческая демография докапиталистических обществ Западной Европы: проблемы и исследования: сб. статей / Отв. ред. Ю. Л. Бессмертный. М., 1988; Женщина, брак, семья до начала Нового времени: Демографические и социокультурные аспекты: сб. статей / Отв. ред. Ю. Л. Бессмертный. М., 1993. О перекличках между демографическими исследованиями Ю. Л. и его обращением к индивидуальному, уникальному и случайному в истории см. подробнее:
Ср. слова А. Я. Гуревича: «Способны ли индивиды, „простые“ люди воздействовать на колебания маятника истории? Я полагаю, что в попытке разгадать эту тайну и заключен конечный смысл „ремесла“ историка» (
О важности ухода от «цивилизационных подходов» и обращения к конкретной деятельности
Изучение динамики культуры в сопоставимом русле представлено особенно в трех последних работах Ю. М. Лотмана (1922–1993), две из которых на русском языке изданы посмертно: Внутри мыслящих миров (М., 1996), Культура и взрыв (М., 1992), Непредсказуемые механизмы культуры (Таллин, 2010). См. особенно его критику детерминизма в «новой исторической науке» и обращение к концепциям Пригожина во «Внутри мыслящих миров», гл. «Исторические закономерности и структура текста»: