Разговоры на песке. Как аборигенное мышление может спасти мир. Тайсон ЯнкапортаЧитать онлайн книгу.
Я всё еще слышу, как подъезжают бульдозеры, и уже не слышу лягушек. Зато я вижу цветы.
Навеки ограниченный
Теперь оба-мы вкратце рассмотрим конец света и границы понятия «навеки» через некоторые нелинейные мысли о Санта-Клаусе, флагах, расистских иллюзиях, картах, мемах и рыбацких бумерангах. Начнем мы, как всегда, с беседы.
Я сижу с двумя саамскими женщинами. Саамы живут рядом с Северным полюсом и обладают священной тотемной связью со стадами северных оленей, которых они разводят до сих пор на арктической земле, где живут уже тысячи лет. Они по-прежнему связаны с этой землей, на которую претендуют такие временные современные государства, как Финляндия, Швеция, Норвегия и Россия. Они переворачивают мой мир с ног наголову.
Они носят современную одежду, а их произношение с непривычки кажется мне нордическим. У них желтые волосы и розовые щеки. Но, несмотря на то что открывается моему взору, ничто во мне не может признать в них «белых». Сидя с ними, я испытываю то же чувство, что и когда сижу с тетушками из моей собственной общины. Тот же порядок (pattern) рассуждений, бытия, взаимосвязанности. Их манера общения со мной, словно зеркало, отражает мою манеру общения с другими коренными народами. Но они – старшие хранители знания в своей общине, а я просто молодой пацан, который пытается найти свое место в мире. Возможно, у меня кожа темнее, чем у этих дам, но они в десять раз чернее меня.
Когда наша беседа подходит к концу, я обнаруживаю, что термин «белый» теряет свое значение в моей лексике. В моей общине мы для удобства каждый день используем слова «черный» и «белый», описывая отношения между захватчиками и покоренными, но они совершенно не годятся для описания наших сегодняшних реалий, особенно в многокультурном, международном контексте.
В мире, где черные африканские колонисты захватывают земли, традиционно принадлежавшие светлокожим охотникам немади, где кельты борются с английским господством, а баски в Испании и коряки в России пытаются сохранить свои древние земли и языки, где в любой стране представители разных диаспор уже много поколений производят на свет детей всех цветов и оттенков, белый и черный становятся слишком узкой парадигмой для понимания аборигенного опыта. Его в принципе трудно определить как обособленную реальность в условиях, когда неаборигенные общины мира были (относительно) недавно вытеснены с их исконных территорий, переселились в большие и малые города и стали там подпитывать спрос своим трудом.
Трудно описывать колебания и паттерны глобальных систем доминирования, когда нас ограничивает лексикон XIX века, в основе которого лежат понятия расы и колониализма. У австралийцев прежние туманные расовые оппозиции вызывают всё большую тревогу – их всё труднее обнаружить в цветном континууме жертв и угнетателей. Стремясь к экономическому равенству, «цветные» тоже принимают участие в эксплуатации аборигенной земли и ресурсов; их охотно включают в советы