Байки неугомонной барышни. Светлана ПайвинаЧитать онлайн книгу.
только естественный отбор, где выживает физически сильнейший, и выбрала лучшего из возможных: уважающего других, прямого, остающегося самим собой и при этом очень ценящимся другими людьми. И уже после "Дредноутов", над которыми я рыдала безутешно не один раз, без всякого сомнения, он стал ориентиром.
Важное его отличие от многих других авторов – от Гришковца никогда не пахнет безысходностью (на тот момент времени). Каким бы меланхоличным он не был, и какие бы грустные и неприятные ноты души не задевал, он всегда оставляет надежду. Вот так, чтобы час навзрыд после прочтения – это да, но, чтобы хотелось провалиться в небытие отчаяния, – никогда.
Его тексты заложили в основу необходимость анализа всего вокруг и важности этого процесса в целом. Со временем становилось понятно, что откладывать честный диалог с самой собой глупо: рано или поздно всё равно придётся, а чем дальше, тем больше разгребать, а бабахнет, вероятно, оптом и нет гарантии, что хватит сил, потому что чем глубже копаешь, тем бОльшие просторы для работы открываются. Это как у философов: чем больше круг знаний, тем больше окружность незнаний. В общем, вместе с Гришковцом я начала думать и анализировать. До этого я жила как получалось, а теперь оказалось, что этот процесс может быть не только осмысленным, но и управляемым. Всё-таки личный пример многое значит. Без человека-проводника вообще невозможно, мне кажется, как-то значительно левелапнуться (от анг. "level up" – уровень вверх) внутри своей головы. Надо сказать, что Гришковец – не единственный человек в мире, который даже не знает, что я существую, а очень сильно мне в жизни помог и которому я безгранично благодарна. Но сейчас о нём.
Когда я заканчивала пятый курс, он уже стал уже широко известной личностью и приезжал в Тюмень, кажется, в третий раз. Сам будучи филологом, захотел встретиться со студентами-филологами, а я ведь она и есть! Для того, чтобы быть на этой встрече, мне пришлось то ли отпрашиваться с работы, то ли пожертвовать чем-то важным, я не могу сейчас точно вспомнить, но чего-то важнее, чем увидеть Евгения Валерьевича в стенах самого важного после дома места, в университете! – просто не могло быть. Он немного опоздал. Конечно, извинился. Приехал в какой-то очень простой одежде и сам по себе был, как всегда, прост и открыт. Прошёл уже не один год, как его произведения жили внутри меня своей собственной обособленной жизнью, но, как и на первой пресс-конференции, я не нашла в себе душевных сил, чтобы задать свой вопрос. Слишком много для меня всё это значило, чтобы была хоть малейшая возможность справиться со своими эмоциями.
На эту встречу я принесла с собой его книгу, в надежде, что я смогу получить не только его печатные буквы, но и рукописные. Конечно, получилось: он не отказывает в таких вещах людям, которые потратили своё время, чтобы прийти на встречу с ним или на его спектакль. От него веет уважением к людям, которые приходят на его мероприятия, а не просто отрабатывает деньги за то, что они