Фиалок в Ницце больше нет. Антон ЛеонтьевЧитать онлайн книгу.
бы их трехэтажным матом и водочным перегаром! Старая карга, которая в детстве его нещадно лупила всем, что попадет под руку, в том числе и стиральной доской, и шлангом от пылесоса, которую он люто ненавидел и которая сожительствовала с каким-то бывшим зэком, моложе себя лет на двадцать, но почти без всех зубов, наверняка сейчас гудела – и вовсе не по случаю Восьмого марта, а не просыхая с Двадцать третьего февраля.
Ну или даже с Нового года.
Бабушка у него была еще той алкашкой и асоциальным элементом, и навещать ее Федор уж точно не намеревался. А про гибель родителей ляпнул, чтобы внучка академика еще больше к нему прониклась чувствами – ее же собственные загнулись на Памире.
– Жаль, что в этот раз познакомиться с твоей бабушкой не получится, – вздохнула внучка академика. – Она наверняка у тебя выдающийся и крайне интересный человек – как и ты сам, Федя!
Она назвала его Федей? Ну да, назвала!
Ее Федя.
Глаза молодого человека сверкнули.
– Ну да, крайне интересный, ты в этом права. Я тебя познакомлю, но только не в этот раз. Бабушка не любит, когда… когда в гости приходят без предупреждения! Ну и сегодня она принимает своих закадычных фронтовых подруг, им лучше не мешать, они предаются воспоминаниям…
Хоть удалось с грехом пополам отделаться от навязчивой идеи посетить его бабку. Ну да, фронтовых подруг она принимала, куда там! Бабуля там вторую бутылку водяры на грудь принимала, вот чем она была занята!
Но он хоть горячим чаем согрелся.
Был темный поздний вечер, когда Федор доставил внучку академика к дому на Карповке. Та все еще бережно прижимала к груди белую розу, правда, уже несколько поникшую и смятую.
– Ты ведь выпьешь чаю? – спросила она с робкой надеждой.
Гонять чаи Федор не намеревался, хотя подняться и заглянуть в сортир в квартире академика он бы не отказался.
Правда, не стоило ему находиться рядом с внучкой академика, когда она окажется в пустых и голых комнатах, где нет ни одной картины: там будет уже не до сортира.
Поэтому пришло самое время обжиматься, целоваться и прощаться: пусть с ментами якшается сама.
– Ну, мне еще к бабушке забежать необходимо, – заявил Федор. – Думаю, ее фронтовые подруги уже ушли. Помочь надо старушке, она уже сдает. Ты ведь не обидишься, если я на чай поднимусь в другой раз?
Саша еле сдержала вздох разочарования, но, конечно же, не возражала, раз Федору требовалось навестить его бабушку: старушку он наверняка любил, раз так часто говорил о ней.
– Ты точно не сможешь? – ее голос предательски дрогнул. – Хотя бы на десять минут… На пять?
Вышедшая из подъезда рыжеволосая соседка, четвертая супруга и вдова известного советского литературного критика, ведя на поводке добродушную колли, произнесла, обращаясь к Саше:
– С вашим переездом ведь все в порядке? Выяснили, что к чему?
Не понимая, что она имеет в виду, Саша произнесла:
– С переездом?
Соседка кивнула:
– Ну да, вам ведь