Вечный зов. Анатолий ИвановЧитать онлайн книгу.
его полушубок и шапку. – В Михайловке сдашь коней Демьяну, а сам в Шантару, на прежнее место. Поплясал – и будет. – И закрутил волосатым кулаком перед носом Поликарпа. – А то, гляжу, к бабам моим сильно прилабуниваться стал, зараза, как только я переберу. Совести у вас, кобелей, нету. Твое счастье, что ни разу не поймал! А то камень бы к шее да в пруд…
Кружилин надел полушубок, молча сел в кошеву и уехал.
– Вот так, – удовлетворенно произнес Кафтанов. – Ты-то, Силантий, откобелил, должно уж, а? Будешь теперь заместо Поликашки тут. Ну, тащи самогонки. Вон в курилке возьми, помидоров из погребушки достань… Что рот раззявил, живцом у меня!.. Да баню растапливай, мыться с цыганкой этой будем…
Так Силантий стал жить на Огневской заимке.
Сперва старику муторно было глядеть на пьяные оргии хозяина и его гостей. Иногда Кафтанов привозил откуда-то на заимку по нескольку мужиков и баб, они по неделям беспробудно пили, жрали, орали песни, плясали, все вместе мылись в бане, выгоняя хмель, а потом с разбегу с визгом, с гоготом ныряли, прыгали в озеро. И мужики и бабы бесстыдно шлялись по дому, по заимке полуголые.
– Собачник… Прости ты, господи, истинный собачник… – шептал иногда Силантий, присев где-нибудь отдохнуть.
Перед началом гульбища на заимку всегда приезжал Демьян Инютин, привозил всякие копчености, соленое сало, конфеты, иногда ящик-другой никогда не виданных Силантием диковинных бутылок с вином. Он почти ничего не говорил Силантию, лишь кисло усмехался в лисью свою бородку, как бы говоря: ладно, мол, живи уж пока, раз хозяин того желает.
Так и шла жизнь до сегодняшнего дня…
Федор, за последние годы вытянувшийся чуть не с отца, пришел с огорода весь мокрый. Старые холщовые штаны были засучены выше колен, ноги грязные. Густые, давно не стриженные волосы космами падали на лоб.
– Чего тут такое? – спросил он начавшим ломаться голосом. В плечах он был еще узок, лопатки сильно выпирали из-под рубахи, длинные руки болтались чуть не до колен, но ладони уже широкие, сильные, мужские, над верхней губой пробивался первый пушок, грудь начинала бугриться.
– Умывайся. На заимку Огневскую поедешь…
– А зачем?
– Зачем, зачем! Заместо меня вроде Кафтанов ставит.
Глазенки Федора загорелись, но тут же он потушил их. Он не раз бывал на заимке (правда, в отсутствие Кафтанова и его гостей), знал, какую работу исполняет отец.
– Не сам Кафтанов, а Лушка это Федьку-то облюбопытствовала, – невесело проговорил Силантий, когда Федор пошел умываться. – Ходит по заимке, трясет грудищами, сучка ненасытная… Третий день Кафтанов пьет с ней.
– Испохабят парнишку, господи! Испохабят, – все ныла Устинья. – Не дам я его, не дам!
– Не дашь… Учили плеткой, поучат и дубиной. Куда ты денешься…
Когда Федор умылся и оделся, Силантий посадил его в пролетку, сказал, вручая вожжи:
– Лушка там с хозяином, упаси бог тебя касаться ее. Помни: свернет тебе Кафтанов голову и под мышку положит, если что… Будет приставать Лушка – бей ее по