Тени исчезают в полдень. Анатолий ИвановЧитать онлайн книгу.
Анисим увидел заплывший Филиппов глаз.
– А-а… – махнул рукой Шатров. – Если уж обидно тебе, что бесплатно фонарь подвесили, я заплачу…
– Анисим! Что городишь?! – заворочал глазами Филипп.
– А-а… – еще раз протянул Анисим. – А ты, Марья, смелая… хозяину-то эдак! За это погуляю с тобой сегодня ночку. Приходи на Светлиху к вечеру. Придешь?
– К пьяному-то… – подняла на него глаза Марья, но тут же опустила их. И, никого не стесняясь, прибавила: – К трезвому вот приду.
– А трезвый-то я, может, и не позову тебя, – нахально сказал Анисим и повернулся к Демиду. – Айда допьем, чего там осталось. Очухаются – приползут.
Анисим с младшим Меньшиковым ушли в дом. Парфен Сажин, чертыхаясь, отряхивал пыль с колен, с рубахи.
– Ладно он нас, пострел этакий… Силища как у дьявола. – Парфен подошел к Филиппу, стал помогать подниматься. – И в самом деле – айда пображничаем еще… Вот сына мово, Матвейки, нету здесь. Он бы его, Матвейка-то… в два счета. Ладный у меня сын, далеко только. На Урале, на самой родимой Печоре разъезжает. Знаешь, где Печора-то, благословенная река? Нет?… А сын у меня к большим делам приставлен, к самому Аркадию Арсентьевичу Клычкову. Знаешь Клычкова-то? Нет?… Да где тебе!..
3
Примерно в то же время этот самый «сам» – Аркадий Арсентьевич Клычков, известный по всему Уралу купец и промышленник, «обмывал» покупку Большереченских золотых приисков. Третий день над североуральским таежным селом стоял дым коромыслом.
– Эх, ядрена шишка, знай, народ, Таежного Клыка, ложись травой перед Аркашкой Монахом, сволочи-и! – тряс широкой староверческой бородой Клычков. Он схватил бокал коньяку, разбавленного шампанским, долго сосал обжигающую влагу распухшим за трехдневное гульбище ртом.
– Аркадий Арсентьевич… Аркаша-а! – простонала знаменитая екатеринбургская проститутка Дунька Стелька, женщина накрашенная, тонкая как змея. Вот уже полгода ее таскал с собой повсюду Клычков. – Право же, неудобно… Люди к тебе с почтением…
– Цыц, Дунька! – оборвал ее Клычков. – Знаем мы, что за почтение… Знаем, как за глаза-то навеличивают…
Клычков презрительно оглядел разномастных гостей, шумевших в большой и высокой зале с люстрами. Теперь эти люстры, и зала, и весь огромный дом бывшего хозяина рудников – его, Аркадия Клычкова, собственность. Да и люди, смятые, взлохмаченные, куражившиеся за столами, вповалку лежавшие на плюшевых потертых диванах вдоль стен (неважно шли дела у бывшего золотопромышленника, Аркадий Арсентьевич это слышал, но, когда увидел потертые диваны, сразу сбавил цену за рудники на одну четверть), эти люди тоже почти принадлежали ему. А ведь в зале копошились не какие-нибудь трень-брень – ирбитские ярмарочные воротилы, тюменские скупщики хлеба, скота, масла, златоустовские промышленники со своими компаньонами, тагильские заводчики. Было время, кланялся им Клычков каждому в отдельности, пусть теперь кланяются ему все вместе. Ведь у него, у Клычкова, хлебные, галантерейные, москательные, меховые и разные другие