Первый узбек. Наталия Николаевна ТрябинаЧитать онлайн книгу.
люблю, награждаю талантливых стихотворцев и ремесленников. Конечно, не по весу их создателя, как делают некоторые султаны и шахи, пуская пыль в глаза дипломатам и приезжим знаменитостям. Я награждаю достойно! Критикуя всех, я в то же время убеждён в исключительности своих собственных стихов. Смешно? Но окружающие своими неуёмными похвалами не дают мне усомниться в этом!
Всё было бы хорошо, но разговаривает Нахли витиевато, использует утончённые обороты речи и пышные, трескучие сравнения. Они не имеют ничего общего с живой речью. Мне трудно было к этому привыкнуть, и я приказал Нахли:
– Вакианавис, если ты не будешь писать и говорить проще, я вынужден буду тебя заменить другим пачкуном, хотя бы Мушфики. Или бесталанным рифмоплётом, который лишь вчера научился держать кисточку в руке. – Мои слова если и расстроили Нахли, то это никак не отразилось на его лице.
Через некоторое время он принёс мне охапку свитков разных летописцев и стихотворцев прошлых лет, а также ныне живущих и здравствующих. Я с изумлением понял, что мой Нахли пишет намного проще и понятнее, чем остальные признанные гении.
История его жизни незамысловата – родился Нахли в Бухаре в семье Муаланы Мир Мухаммада, приближённого Убайдуллы-хана. Через некоторое время отец Нахли сбежал из родного города от Ахмад-хана, пришедшего со своими кипчаками разорять народы Мавераннахра. Муалана оказался в кашкадарьинском городе Кеше, где умер от лишений. Нахли тогда не было и восьми лет. Как прошла молодость самого Нахли, мне неизвестно, он мог бы рассказать об этом, но вспоминать тягостное детство не хотел. Видимо, до встречи с Кулбабой он бедствовал.
Я не настаивал на его откровенности. Главное, что он тщательно записывал все слова, сказанные мною. Вакианавис сопровождал меня в военных походах. Он подробно описал не только мои вымышленные подвиги, но точно указывал, кто, где стоял и кто что говорил во время многочисленных сражений. Хотя какие разговоры – говорить можно после битвы, если жив остался. Во время боя надо держать ухо востро, а саблю твёрдо!
Внешность Нахли самая обыкновенная, от других моих сардаров он ничем не отличается, такой же приземистый, чернобородый и узкоглазый. Одевается вакианавис как положено летописцу – ярко и броско, так приличествует приближенному великого хана. Это чтобы ненароком никто не подумал, что мне жалко для него денег.
Сегодняшний день не задался. Моё состояние отвратительно, затылок ломит, а ноги будто налиты свинцом. Я стремлюсь сократить пребывание Нахли в кабинете, хотя ещё вчера хотел его видеть для отправки в Герат к Кулбабе. Уже некоторое время я тайно готовился к обширным военным действиям против северных кочевых племён. Следует предупредить моего кукельдаша. Необходимо передать письма, написанные иносказательным тайным языком. Пожелания здоровья и подарки передаются для сокрытия широкой военной подготовки.
– Нахли, меня радуют твои новые произведения, ты давно уже ничего не приносил.