Истории, написанные при свече. Людмила Вячеславовна ФедороваЧитать онлайн книгу.
Христово мы в тот раз особо весело справили.
… Прошло ещё четыре года, и измученного раньше положенного постаревшего седого ненаглядного Афанасия моего отпустили из острога, отбыл он свой каторги срок, пришёл к нам, сияющий от счастья, четырнадцатилетняя Ниночка-красавица наша румяная, просто летала от восторга, не скрывая ликования.
… Стали мы втроём жить, легче жизнь пошла намного.
Но спокойная безмятежная жизнь продлилась три года…
Семнадцатилетняя Нина стала совсем раскрасавицей, сочный, как ягода, румянец, русая коса, большие игривые синие глазки, точёная фигурка – чудо, а не девушка. Да ещё нрав такой простой, весёлый, подвижный, общительный, добрый.
Мне уже сорок девять лет было, помню то ощущение странное, что я далеко уже не так подвижна, сообразительна и красива, как была когда-то, морщинки на лице…
Афанасий же в свой пятьдесят один год совсем сгорбился, седым стал, морщинистым, здоровье подводило постоянно…
Вдруг в Тобольск по делам государственным важные чиновники и офицеры из столиц прибыли, и был среди них симпатичный тёмно-русый кареглазый корнет лет, примерно, двадцати. Пришёл корнет к нам в гости, познакомился со всеми, в том числе и с Ниночкой, мило они беседовали, так нежненько щебетали обо всём…
Мы уж с Афанасием обрадовались, надеялись, что дочь удачно, выгодно замуж выйдет…
… А корнет, которого, оказалось, Пётр Григорьевич зовут, месяц почти каждый день к нам ходил домой, круги возле Нины наворачивал со сладкими речами, а потом и, правда, посватался, попросил нас отдать за него замуж Нину.
Мы только хотели согласие дать, обговорить всё, а он вдруг испуганно глаза карие округлил монеты и спросил:
– Лунная? Где-то я слышал фамилию эту. Сударыня-матушка, а как ваша девичья фамилия?
– Брошкина, а что? – недоумевала я.
Тут с ужасом на лице он мне объявил:
– А то, что не можем мы с Ниной мужем и женой быть! Я ведь ваш племянник, сын вашей младшей родной сестры Натальи, двоюродный брат Нине получается…
Это я сейчас понимаю, что Господь помог нам, чтобы беды мы не натворили, двоюродных брата и сестру не обвенчали, а тогда, когда я от Петра эти слова услышала, так у меня голова закружилась, так я расстроилась, и скорее поспешила спросить:
– Ой, Пётр, милый, ты скажи, честно, вы хоть с Ниночкой греха ещё не сотворили?
– Что вы, Елизавета Николаевна, мы ещё и не целовались, разве ж я безнравственный солдафон какой-то, чтобы, воспользовавшись доверчивостью, обесчестить девушку? Не бойтесь, честна она, выйдет такая умница и красавица удачно замуж, а я лучше уйти поспешу, чтобы не быть нам Ниной в соблазн. Я… у меня духу объясниться с ней не хватит, вы уж сами расскажите, пожалуйста, Ниночке, почему свадьба наша не состоится…
… Расстроились мы с Афанасием, поникли немного, а бедный Пётр со слезами в карих глазах выскочил из домика нашего. Немного погоревав, стали мы с Афанасием думать, советоваться, как Нине помочь сейчас, ведь не на шутку они влюбились в друг друга с Петром…
– Я,