Взгляд из-подо льда. Наталия Михайловна КоротаеваЧитать онлайн книгу.
строг. Поводов для критики находилось достаточно: и внешность, и походка, да буквально все. Начиная с того, что он априори считал себя человеком, отличающимся от тех других, вне детского дома. Он считал себя странным, принижал себя, взращивая внутри неуверенность. Возможно, и обиды он терпел, потому что считал, что так должно быть. Его неуверенность не давала ему даже посещать кружки по плаванью, борьбе вместе со своими одноклассниками. Плавать он боялся, ему казалось, что существу, предназначенному дышать, вредно и почти невыносимо задерживать дыхание и погружаться полностью под воду, да и к чему это все, ведь он и не представлял, что люди могут получать удовольствия от занятий плаваньем. Насчет борьбы все было еще более категорично. Он считал, что его и так достаточно бьют, поэтому куда уж больше получать тумаки.
У него не было друзей, из-за замкнутости он не обзавелся ими. Замкнутость стала неотъемлемой частью в сознательном возрасте благодаря жизни в приюте, когда он видел, как открытые и добрые ребята подвергались издевательствам со стороны обозленных, не знающих, что они творят, сирот. Джон тогда решил, что останется человеком, не уподобится мерзостям, которые окружали его, но сохранит это только для жизни «за пределами» приюта. И вообще, вся его жизнь, как он считал, должна начаться только после совершеннолетия, когда он уйдет из приюта. Джон отлично учился в приюте, его особенно привлекала математика. Он видел в числах особую магию и любил решать самые сложные задачи.
Жизнь в приюте отличалась от жизни в семьях. В семьях есть родители, которые только и ждут успехов своих детей, ждут, чтобы за них порадоваться, похвалить и показать, как они гордятся и любят их. В приюте же все наоборот: за отличия в учебе или поведении другие дети злятся, кидаются на тебя, превращают всеми силами это в твой недостаток, а воспитатели и подавно даже не обращают внимания на таких. Им просто не хватает на это времени. Они заняты тем, чтобы следить за негодяями, разнимать драчунов и вымещать злость и усталость на тех же детях. Поэтому, будучи отличником, Джон не привлекал внимания преподавателей, а больше походил на невидимку.
В четырнадцать его перевели в приют при старшей школе. К тому времени его замкнутость достигла апогея и воспринималась людьми как высокомерие. Джона часто замечали с книгой в руках, и не только с немецкой литературой, но и произведениями авторов других стран, в том числе русскими. Стивен Хокинг, Франц Кафка, из русской классики – Булгаков, Гоголь. Он прочитывал по три книги в неделю, да читал бы и больше, если бы мог легко находить переведенные книги. Но с этим были проблемы. Если же книга была ему слишком интересной, он брался за перевод самостоятельно. Обладая усидчивостью и сосредоточенностью, он мог часами сидеть и заглядывать то в книгу, то в словарь, из-за чего казался окружающим ненормальным. Ведь в шестнадцать дети увлекаются совершенно другими вещами, хотя никто не высказывал ему этого во всеуслышание. Но однажды, проснувшись утром, Джон обнаружил в своей кровати дохлую ворону со свернутой шеей и выкрашенную белой краской.