Всевидящее око. Луи БайярЧитать онлайн книгу.
палец разогнулся быстрее. Или, вероятно, я уже знал, какое усилие понадобится.
Щелк. Щелк. Шелк. Шелк.
В раскрытой ладони Лероя Фрая лежало нечто желтое и с неровными краями. Клочок бумаги.
Когда я поднес его к свету, Хичкок и Марквиз уже стояли по обе стороны от меня, и мы вместе читали, молча шевеля губами, как студенты, вглядывающиеся в написанные мелом на доске латинские слова.
АНИ
ТАМА В
АЙ БУДЬ ВО
ДИ НА ВС
– Ну, может, в этом ничего и нет, – сказал я, сворачивая бумажку и убирая ее в карман. Присвистнув, посмотрел на лица своих соратников. – Вернуть пальцы в прежнее положение?
Мое пребывание в академии нельзя назвать полноценным тюремным заключением. Бывали периоды, особенно в следующие несколько недель, когда эскорт отходил на короткое время или позволял мне на несколько ярдов отклониться от курса. На минуту или даже на две поводок ослабевал, и я оказывался в одиночестве в самом сердце Вест-Пойнта, и тело давало о себе знать: лысина на голове, хрип в левом легком, боль в бедре… а поверх всего этого то биение – бум-бум-бум, – что я ощутил в кабинете Тайера. Каждый симптом я воспринимал как повод для ликования, так как он означал, что какие-то части меня далеки от академии. Много ли кадетов и даже офицеров могли сказать про себя такое?
А теперь позволь, Читатель, вернуть тебя к тому моменту, когда нас с капитаном Хичкоком (доктора Марквиза мы оставили заглаживать оскорбления, нанесенные личности Лероя Фрая) по пути к квартире суперинтенданта остановил некто профессор Чёрч. У профессора имелась жалоба, предназначенная исключительно для ушей Хичкока. Мужчины отошли в сторону; я немного продвинулся вперед и оказался в саду суперинтенданта. Милый крохотный уголок: рододендроны, астры, дуб, обвитый плетистой розой… Я закрыл глаза и позволил себе опуститься на медную скамью, радуясь одиночеству.
Вот только я оказался не один. Позади меня раздался напряженный голос:
– Прошу прощения…
Я повернулся и увидел его. За грушей. Он показался мне таким же нереальным, как лепрекон. Разве я не наблюдал (или не слышал), как кадетов академии строевым шагом гонят на завтрак, обед и ужин? В класс, на парад, в казармы? Спать и бодрствовать? Я стал думать об этих мальчиках в страдательном залоге[22], и мысль о том, что один из них может выйти из строя ради какого-то своего дела (более важного, чем окунуть ногу в Гудзон), была для меня настолько же дикой, как если б у камня выросли ноги.
– Прошу прощения, сэр, – сказал он. – Вы Огастес Лэндор?
– Да.
– Кадет четвертого класса По, к вашим услугам.
Начнем с того, что он был слишком стар. Во всяком случае, когда сидел рядом с однокурсниками. Остальные мальчишки все еще сохраняли юношескую прыщавость, у них были большие руки и впалые груди, они легко пугались, будто розга директора школы все еще свистела в воздухе. Этот же кадет был другим: на месте прыщей остались шрамы, осанка была прямой, как у офицера на выздоровлении.
– Как
Страдательный залог – грамматическая глагольная форма, подчеркивающая, что предмет мысли является не субъектом действия, а объектом.