Герои умирают. Мэтью СтоверЧитать онлайн книгу.
стеклом.
Такси слегка потряхивает, когда оно сворачивает с одного пути на другой, так что на миг его лицо накладывается на грозовую тучу над Тихим океаном.
– Я знаю, что когда вы надеваете индукционные шлемы, то становитесь мной. Чувствуете то же, что и я. А это значит, что вы любите Паллас так же, как люблю ее я. И я клянусь: если с ней что-то произошло, то ни одна сила в мире не спасет от моей мести тех, кто в этом виновен. Берн будет умолять меня о смерти. Ма’элКот проклянет тот день, когда повстречались его родители. Никто из тех, кто приложил к этому руку, не избежит моего суда. Клянусь.
Это были слова сценария, вышедшие из-под пера студийных писак, но лишь они одни во всем шоу оказались правдой. Он произнес их так же искренне, как делал в жизни все.
– Ой, мамочки, страшно, – усмехнулся водила. – Не хотел бы я, чтобы ты сердился на меня.
9
Служитель почтительно придержал дверь, давая Хари пройти. Переступив порог маленькой комнаты, Хари пожал ему руку – физический контакт представителей двух каст, высокой и низкой, не совсем обычный, но и не то чтобы неслыханный, маскировал передачу пакетика кокаина. Все выплаты осуществлялись безналичным путем, денежные потоки находились под строгим и неусыпным контролем; зато любой представитель высших каст, начиная с Профессионалов и далее, мог совершенно легально приобрести кокаин или иные возбуждающие средства; наркотики давно уже ходили на черном рынке как универсальный обменный эквивалент, а просить представителей нижних каст об одолжении, не подкрепляя просьбу дозой кокаина, считалось чуть ли не дурным тоном. Вот почему, отправляясь в социальный лагерь Бьюкенен, Хари всегда привозил с собой порядочный запас наркотика – каждое его посещение отмечалось массовой раздачей взяток, причем очередь желающих получить белый порошок неизменно увеличивалась. Если сначала Хари подмазывал только начальника лагеря, то теперь приходилось давать на лапу уже и Трудящимся, которые надзирали за хирургически оглушенными Рабочими, обслуживавшими заключенных, – так он покупал возможность поговорить с отцом.
Служитель без слов ткнул пальцем в тачпад на стене – показал Хари, куда ему жать, когда он решит выйти, – и поднял перед собой растопыренные ладони.
Десять минут.
Хари кивнул, и санитар закрыл за собой дверь; она захлопнулась, лязгнув замком.
– Папа? – заговорил он, подходя к кровати. – Пап, как ты себя чувствуешь?
Дункан Майклсон скорчился между двумя мокрыми от пота синтетическими простынями, глаза под закрытыми веками перекатывались, как два неровных мраморных шарика. На безволосом черепе выступили вены; тощие руки судорожно натягивали ремни со смягчающими прокладками на изнанке, стон вперемешку с неразборчивым бормотанием срывался с губ – ему снился бесконечный кошмарный сон.
«Черт, мне же обещали, что отец будет бодрствовать».
Тряхнув головой, Хари уже хотел шагнуть к тачпаду и вызвать санитара, но передумал, пожал плечами и отошел к маленькому окошку