Другая Элис. Мишель ХаррисонЧитать онлайн книгу.
разложила плавающее в подливке тушеное мясо и клецки по тарелкам, и я принялся жадно уплетать, но сама Элис только рассеянно клевала. Когда мы сменили тему и заговорили о Призыве, я рассказал о Подобиях, которые видел по дороге домой. Элис отложила ложку и перестала есть совсем, только слушала. Мы вспомнили старика и его куклу-мальчика, глаза Элис затуманились, и я подумал, не напишет ли она историю о старике, мастерившем Подобие, чтобы побеседовать с самим собой в детстве. Придумывая своих персонажей, она часто брала за основу людей из реальной жизни, если что-то в них казалось ей интересным.
– Ты в этом году будешь делать куклу? – спросил я.
– Подобие? – Элис неопределенно покачала головой. – Мне нужно заняться другими делами.
Я почувствовал облегчение пополам с разочарованием. Облегчение, потому что, раз Элис не станет это делать, значит, и мне необязательно. И разочарование – потому что она всегда выбирала кого-то интересного, например своих любимых писателей или даже действующих лиц из их книг. Как-то ее учитель дал задание, посвященное этой традиции, и раскритиковал Элис перед всем классом за то, что она для своего Подобия выбрала книжного героя. Элис ответила: «Книжные герои для меня реальны».
Мне нравилось это в ней.
Позже мы ели рисовый пудинг перед камином. Около девяти Элис вышла во двор, чтобы принести еще угля, холодный воздух проник через заднюю дверь, и меня зазнобило, когда его ледяные пальцы дотянулись до моей шеи. Элис поворошила кочергой в камине, подбросила угля и устроилась в кресле.
Я отложил домашнее задание по математике и зевнул. Элис не так строго, как мама, следила, вовремя ли я иду спать, главным образом потому, что частенько не замечала, который уже час.
Я прилег на ковре рядом с Твич и наблюдал за сестрой. Она сидела, поджав ноги, на коленях – открытая тетрадь, в длинных тонких пальцах – любимая ручка. Ее рука застыла, Элис смотрела на огонь, хотя я догадывался, что на самом деле она его сейчас и не видит. Я знал, что лучше не спрашивать, о чем она думает. Мою, обычно спокойную, сестру мало что могло вывести из себя, но, когда она витала в своих фантазиях, прерывать ее было нельзя. Фантазируя, она сочиняла истории и от любого вмешательства теряла нить мысли.
Судя по тому, как она покусывала верхнюю губу, c историей что-то не ладилось. Раз или два Элис принималась писать, но выдирала страницы и бросала их в огонь. Потом вдруг схватила ручку и начала стремительно, безостановочно строчить. Сделав паузу, снова стала напевать странную мелодию, ту самую, которую я слышал, когда она готовила ужин. Время от времени она что-то вычеркивала, но продолжала писать, пока не закончила страницу. Проглядела написанное с легкой улыбкой. Поэтому я удивился, когда она снова вырвала лист, смяла в комок и, как и раньше, кинула в огонь. Скомканная бумага стукнулась о заднюю стенку, пониже дымохода, отскочила и выпала перед камином. Элис наклонилась, чтобы поднять, но отвлеклась на звук: по телевизору начались девятичасовые новости.
Она захлопнула тетрадь.
– Я и не думала, что уже так