Супердвое: версия Шееля. Михаил ИшковЧитать онлайн книгу.
назвался «батей». Судя по поведению и умению выстраивать вербовочную беседу, готов поклясться, этот комиссар был в высоких чинах.
Купил он меня сразу, и на элементарную подставу.
– Мы давно приглядываемся в тебе, Густав. С того самого дня, как ты принял участие в карательной акции в Купятичах.
Я пожал плечами.
– Как вы узнали?! Там свидетелей не оставляли.
– Паренек выжил, лет пятнадцати. Один из всей деревни. Малые детишки глупые, вылезли из подвала, а он сумел сдержаться. Старался не смотреть на сельсовет… Он сообщил, что ты не принимал участие. Что тебя вырвало… Как, впрочем, всякого нормального человека.
Что я мог ответить? Одним махом неторопливый, грузноватый русский комиссар разрушил все мои прежние мечты, уничтожил прошлое, лишил будущего, потому что, по его словам, ГФП[21] или гестапо рано или поздно докопается, кто извещал партизан о предстоящих карательных акциях. С этим трудно было спорить.
– Что будет с Татьяной?
– А что с ней будет? Она будет работать, как работала. Она дала присягу. Мы, конечно, не оставим ее в беде, но на войне всякое может случиться. Давай-ка лучше обрисуем твое будущее…
Так я изменил фюреру, господин провидец.
Меня заколбасило, проснулось бессознательное, интимное, пронзительное.
Зачем это признание?.. Крайзе уже сделал выбор… значит, сомнения остались… нет, что-то не так… Остался страх!.. Он нуждается в утешении… ему позарез необходимо, чтобы кто-то одобрил его решение. Одобрил свой… нет-нет… одобрил на родном языке.
На немецком!!!
Что могло быть сильнее слов?
Гипноз?.. Внушительные… прошу прощения… внушательные способности?
Глупости!! Сильнее слов нет ничего…
– Es ist nicht Verrat, Gustav, – вслух выговорил я. – Weil man einen Mann zu halten verwaltet. Erliegen Sie nicht den Schmeicheleien und Appelle, die Trommeln. Diejenigen, die sich selbst als den Führer beschrieben, einmal war auch ein Mann, ein tapferer Soldat, ein tüchtiger Künstler, aber er lehnte alle, dass es ein Mensch war. Er bildete sich so etwas wie der mächtige und grausame «Über-ismus» und dieser Verrat kann nicht in jedem Fall befreit. Damit sollten wir kämpfen…[22]
– Так-то оно так…
– Да не «так-то», а так, Густав!
Глава 7
Из воспоминаний Н. М. Трущева:
«…полученные из других источников, казалось бы, напрочь исключали возможную принадлежности Крайзе к германским спецслужбам.
Вопрос – сообщать ли фрау Марте, какой у нее одаренный племянник? – в руководстве даже не рассматривался. То-то удивилась бы хозяйка пансиона, когда ее постоялец, обер-лейтенант вермахта, барон и миллионер, передал бы ей привет от перешедшего к красным племянника.
Другая проблема волновала руководство – дележка Крайзе. Вслух об этом никто не заикался, борьба велась хоть и яростно, но подспудно, под ковром, с упором на «наибольшую эффективность». Во многом причиной этой склоки было право «первой ночи», которым обладал Федотов в отношении обер-гренадера. Ни партизаны, ни примкнувший к ним Судоплатов не могли стерпеть такое посягательство на их права, однако причастность, пусть и косвенная, к порученной «близнецам» операции, обозначенной в архивах как «Бабушкины сказки», не позволяла им открыто броситься в бой».
«Чтобы были
Тайная полевая полиция.
Это не измена, Густав, потому что ты сумел сохранить в себе человека. Не поддался на уговоры, призывы, барабанный бой. Тот, который назвал себя фюрером, когда-то тоже был человеком, храбрым солдатом, способным художником, но он отказался от всего, что в нем было человеческого. Он вообразил себя чем-то сродни могущественному и жестокому «über-изму», а это предательство нельзя прощать ни в коем случае. С этим надо бороться.