Хроника пикирующего сознания. Бадри ГорицавияЧитать онлайн книгу.
вот я уже Аль Пачино
Веду беседу с ней чинно.
Третья видна в коллиматор -
Горяча словно экватор!
Но видом даёт понять-
Нелегко её будет обнять.
Здесь никак без своры собачьей
Без неё не видать удачи.
Лучше всех кто нагавкает в ушки?
Конечно – её подружки.
И вот я уж знаю, что нескольких знаю
И маску волка на доброго заю
Меняю. И к ним я вприпрыжку
Разведать у них : «Как подружку – "на шишку"»?
Ну разве откажет кто-то зайчонке?
Поведают сучки всё о пелёнках …
Как тяжко одной .... "Алименты не платит" -
А вот и зацеп. Всё, достаточно. Хватит.
Урчит в животе у бедного волка
Три милых овечки. Была бы трёхстволка!
Сложный вопрос: "С какой же начать?"
А то очень хочет волчара кончать.
…………………
Заплутал, раскис, замаялся
По туману походкой шаткой
И уж вовсе почти отчаялся
Нет – не я, а тот ёжик с лошадкой.
…………………
Был выбор у него: Нью-Йорк, Париж…
Кокетки с берегов Невы и юные москвички.
Но видно он и вовсе не искал престиж
Очередной роман был для него привычкой.
⠀
Для ночи лишь одной была Марина, Оля, Света…
И больше Гранд отелей любил он кабаки
ОДНА была лишь им особенно воспета,
И возрасту и расстоянью вопреки.
(Они познакомились, когда ей было 44, ему – 26.
Три года знаменитую певицу и русского поэта связывала бешеная страсть, постепенно перешедшая в безразличие с его стороны и болезненную зависимость – с ее.
Несмотря на то, что Есенин был на 18 лет моложе Айседоры, к моменту встречи он был больше ранен, изувечен жизнью.
А Дyнкан была сильной личностью, феминисткой и противницей брака, к моменту роковой встречи уже покорившей Россию. При чем, ее называли “прелестной босоножкой” – танцевала она не в пачке и пуантах, как остальные балерины, а босиком.
И мало кто знал, какую трагедию эта великолепная женщина несет в своем сердце.
Ее дети – мальчик и девочка, ехали с гувернанткой в автомобиле.
На мосту через Сену машина заглохла, водитель вышел, чтобы заглянуть под капот, но тут она тронулась, упала в реку.
Двери оказались заблокированными, никто не смог выбраться. И когда весь Париж гудел от ужаса, Айседора на суде попросила простить шофера – ее детей не вернуть, а у него была семья.
Они очень скоро поняли, что совершили ошибку, но расстаться не могли.
Точно также, как коньяк, который им подавали в заварочном чайнике – это было, разумеется нездоровым завтраком, зато все вокруг начинало бурлить и веселить.
Есенин в ту пору ее еще любил, но уже называл Дунькой!
Через два года после расставания с Айседорой Есенин повесился в ленинградской в гостинице «Англетер». Никто никогда не слышал от Айседоры ни одного плохого слова