Швед. Татьяна МихальЧитать онлайн книгу.
помог мне подняться и сесть за стол. Потом вдруг придвинул ко мне свой стул и что вообще неожиданно, сам зачерпнул ложку ароматного, просто одуряюще вкусно пахнущего супа и протянул ложку к моему рту.
– Открывай рот, мелкая, – с улыбкой проговорил Швед. – Сам покормлю тебя. И не противься, у тебя сил нет даже ложку держать.
Даже не собиралась противиться. У меня и правда, силы были на исходе.
Открыла рот как послушная девочка и зажмурилась, замычала от удовольствия, когда мой рот наполнился горячим, но не обжигающим бульоном. Нежный суп с ярко выраженным вкусом.
Мне показалось, что от этого удивительного куриного супа веяло теплом домашнего очага.
Следующая ложка – не только бульон, но и кусочек курицы. Потом – клёцка.
И так вкусно, что не могла сдержать стон.
А когда тарелка опустела, я посмотрела на Шведа, открыла рот, чтобы сказать ему… Не знаю, что сказать… Спасибо? Можно мне ещё супа? Хочу остаться здесь навсегда?
Боже, какая я жалкая!
Вместо слов с губ сорвался всхлип, а потом я просто как самая настоящая девчонка разревелась.
Глава 4
Яна ест так, словно пробует самое изысканное блюдо. Её лёгкие стоны удовольствия пробегают вдоль позвоночника, рождая тёмные желания. Перед глазами возникают непристойные и не для глаз юной девушки картины, где она стонет и извивается подо мной…
Проклятье.
Приходится усилием воли прогонять непрошеные мысли и сосредоточиться на маленькой брошенной всеми малышке.
И глядя на её аппетит, на её хрупкость и худобу, внутри пробуждается что-то другое, незнакомое. У меня что-то щемит в груди и становится невыносимо жаль девчонку.
За что судьба с ней так жестока? Совсем ещё зелёная, жизни толком не видела, но во взгляде не по годам плещется разочарование. Она должна радоваться жизни, совершать ошибки юности, влюбляться, смеяться, удивляться, познавать этот мир, но вместо этого борется за своё существование.
Как же мне это близко и знакомо. Но я мужчина. Даже тогда, когда был совсем ещё пацан, повзрослел быстро, переступил через детство и начал принимать серьёзные и ответственные, порой неправильные, но уже взрослые решения. А она ведь девочка. Не должна такая милая и юная малышка бороться за кусок хлеба, прятаться от ментов, сражаться с ублюдками и каждый новый день начинать с голода.
Было совершенно ясно, что её некому защищать. Одна, совершенно одна. Очень плохо, что некому защитить эту милую маленькую девочку.
Закончив с куриным супом, я сменил тарелки и поставил перед ней салат. Нанизал на вилку кусочек помидора, но вдруг, она приоткрыла рот, словно собралась что-то сказать, но вместо слов с её губ сорвался всхлип, а затем рыдания.
И эти огромные глаза цвета ясного неба наполнились такой отчаянной горечью, что я замер в непонимании.
Яна закрыла лицо руками.
– О, малышка, не плачь, – пробормотал успокаивающе.
Мне бы её обнять, но по себе знаю,