Мой жестокий и любимый. Татьяна ТэяЧитать онлайн книгу.
одного года, опекуном по завещанию отца являлся мамин троюродный брат. Сейчас мне почти двадцать два, но он по-прежнему решает мои проблемы, потому что у меня нет ни малейшего понятия, что делать с отцовским бизнесом дальше. Вернее, с его остатками. По словам дяди там сплошные убытки. Он уже закрыл большую часть фирм, что-то продал, чтобы загасить долги. Наши семьи никогда не были близки, но родственников, как известно, не выбирают, да и других у нас, то есть у меня, нет.
Дядя Грише около сорока пяти, года четыре назад они с семьёй перебрались в Москву, у него двое сыновей погодок школьного возраста и огромное желание не влезать в чужие проблемы.
– Бухнулось же мне это счастье на голову, – бурчал он в нашу первую встречу. – Ты знаешь, что у твоего отца почти все счета по нулям? Собственность фирм перезаложена, часть на ладан дышит, себе в убыток работают. С акций никаких дивидендов давно не идёт. Во что он вообще вкладывался? Как вы жили, Александра?
Я пожимаю плечами. Нормально жили. Даже не тужили. В дела семьи я никогда особенно не вникала. Папа говорил: сначала отучись, потом посмотрим. Конечно, он возлагал надежды на Арсения, как на моего будущего мужа, которому сможет передать семейный бизнес. Если начистоту, то уж вначале спал и видел, как сольёт капиталы с Сергеевыми. Потом что-то случилось и его отношения к семье Сени переменилось резко и перетекло в абсолютный негатив.
– Боюсь, мне придётся продать всю вашу недвижимость. Дом закредитован. Квартиры частично покроют долги фирм, – дядя Гриша чешет за ухом.
Мы сидим в гостиной его дома, и я впервые чувствую себя неловко, потому что мало что понимаю из его речей, кроме того, что моя жизнь, по-видимому, в глубокой яме.
Впрочем, после разрыва с Арсением я из неё и не выбиралась. Как залезла, так и сижу.
Как же я тогда ошибалась!
В следующие несколько месяцев я лишилась всего. Финальной вишенкой на торте стало отчисление из универа.
– Сашенька, ну вот ничего поделать не могу, ваша специальность отсутствует на бюджетной основе. Вы платили семестр в семестр, если нет оплаты, то и нет возможности продолжать обучение.
Лицо декана, который вызвал меня к себе на личную беседу, действительно выражает глубокую скорбь.
Я смотрю то на полированную поверхность массивного стола, то на густые усы декана, под которыми двигается рот. Он продолжает что-то говорить, но слова доходят до меня, будто сквозь преграду.
Чего? Отчисление? Да плевать… всё равно сил на учёбу нет. И желания тоже. Я скатилась во всех смыслах. Прошедшую сессию сдала со скрипом.
– Я знал вашего отца, уж поверьте, хороший был человек, в знак моего глубокого уважения пытался договориться о ректорской стипендии для вас, но там целый эшелон самородков и победителей олимпиад, за которых ходатайствуют из властных структур. Вы же понимаете, как нынче дела делаются?
Я киваю, хотя ни черта в этом не понимаю.
– Что же делать? Я могу перевестись на другую, то есть на любую другую бюджетную специальность?
Декан вздыхает.
– Можно