Уплыть за закат. Жизнь и любови Морин Джонсон. Мемуары одной беспутной леди. Роберт ХайнлайнЧитать онлайн книгу.
или выходить; он хочет понять, как это Пиксель проникает в камеру, не потревожив сигнализацию. Я сказала ему, что ни один смертный не способен предсказать, что сделает кот в следующий момент, так что нечего тут ошиваться. (Охранники и надзиратели – люди по-своему неплохие, но начальник стоит ниже меня на социальной лестнице. Видимо, Пиксель тоже это понимает.)
Пару раз заходил доктор Ридпат, уговаривал меня признать свою вину и положиться на милость суда. Говорил, что трибунал, конечно, осудит меня условно, если убедится в моем искреннем раскаянии.
Я сказала ему, что невиновна и предпочту cause célèbre[42], а потом продам свои мемуары за бешеные деньги.
Мне, должно быть, неизвестно, заметил он, что Епископская Коллегия недавно приняла закон, согласно которому все имущество лиц, осужденных за святотатство, передается в церковь после оплаты погребения осужденного.
– Послушайте, Морин, я вам друг, хотя вы этого, кажется, не понимаете. Но ни я, ни кто другой не смогут ничего для вас сделать, если вы отказываетесь от помощи.
Я поблагодарила его и сказала, что мне жаль его разочаровывать. Он посоветовал мне хорошенько подумать и не поцеловал на прощанье, из чего я заключила, что он и вправду мной недоволен.
Дагмар бывает почти ежедневно. Она не пыталась склонить меня к покаянию, зато сделала то, что тронуло меня сильнее, чем все увещевания доктора Ридпата: принесла мне «последнего друга».
– Если решила молчать, он поможет. Отломи только наконечник и впрысни все равно куда. Когда он подействует – минут через пять, – тебя даже поджаривание на медленном огне не проймет. Но ради святой Каролины, лапочка, постарайся, чтобы его у тебя не нашли!
Постараюсь.
Я не диктовала бы эти мемуары, не окажись в тюрьме. Не то чтобы я в самом деле собиралась их публиковать, но не мешает разложить все по полочкам, – может, тогда я пойму, где ошибалась, и придумаю, как выпутаться из этой переделки и жить дальше.
Битва при Новом Орлеане состоялась через две недели после окончания войны 1812 года[43] – так медленно тогда распространялись новости. Но в 1898 году уже действовал Атлантический кабель. Известие о том, что Испания объявила нам войну, дошло до Фив из Мадрида через Лондон, Нью-Йорк и Канзас-Сити почти что со скоростью света, если не считать задержек на передачу. Разница во времени между Мадридом и Фивами – восемь часов, поэтому семейство Джонсон находилось в церкви, когда пришла ужасная весть.
Преподобный Кларенс Тимберли, пастор нашей методистской епископальной церкви памяти Сируса Вэнса Паркера, читал проповедь, и только он покончил с «в-четвертых» и углубился во «в-пятых», как зазвонил большой колокол на здании окружного суда. Брат Тимберли прервал проповедь:
– Сделаем перерыв, чтобы пожарники могли покинуть храм.
Около десятка мужчин помоложе встали и вышли. Отец взял свой саквояж и последовал за ними. Он не состоял в добровольной пожарной команде, но как врач обычно присутствовал на пожаре, если только не занимался больным в тот момент, когда били в набат.
Как
Дословно: «знаменитый судебный процесс»
Имеется в виду Англо-американская война 1812–1814 гг., вызванная стремлением Великобритании к подрыву экономики и торговли США, с одной стороны, и стремлением США захватить Канаду – с другой. Особых последствий эта война не имела.