Моя миссия в Москве. Дневники посла США 1936–1938 года. Джозеф ДэвисЧитать онлайн книгу.
держал продолжительную паузу, в течение которой рассматривал лицо гостя, пытаясь заметить малейшее движение мимических мышц, сужение или раскрытие зрачков, колебание век. Приглашённый внешне казался расслабленным и только глаза выдавали напряжённое ожидание: «Так зачем же вы меня вызвали, сэр?»
– Нам нужно обсудить ваше возможное назначение на работу за границу. В одну очень важную страну, – наконец, произнёс Рузвельт.
Слово «важный» в качестве характеристики для понятия «дипломатическая работа» – вещь экстремальная. «Очень» – вдвойне. Международные отношения по определению неважными не бывают. Но тут… Гость согласно кивнул. Кажется, он даже с этого полунамёка понял, о какой стране пойдёт речь.
Гостя звали Джозеф Эдвард Дэвис. Его знакомство с хозяином Овального кабинета исчислялось не одним десятком лет – в годы их политической молодости они оба были при деле в администрации президента-демократа Вудро Вильсона (на далеко не первых ролях, но тем не менее). Знакомство постепенно переросло в дружбу и совместное проведение досуга – оба любили гольф и посещали неформальный клуб общественных советников при администрации. Франклин, несмотря на то, что был младше Джозефа на шесть лет, котировался в плане политических перспектив выше, но никогда этого не подчёркивал, прекрасно понимая, что для достижения самых верхов нужны надёжные проверенные помощники, а такие, как правило, снобов на дух не переносят.
Так они и поднимались по жизни, не теряя друг друга из виду.
Дополнительной связью, крепившей их дружбу, были мамы. Мать Рузвельта души не чаяла в Джозефе, выделяя его среди всех друзей сына. Мать Дэвиса постоянно восхищалась Франклином, считая его самым интересным среди всех товарищей своего отпрыска и время от времени повторяла, что Рузвельт когда-нибудь обязательно станет президентом Соединённых Штатов.
Обед проходил не спеша, за разговорами-воспоминаниями молодых лет. Джо не торопил Фрэнка, прекрасно зная, что, во-первых, тот не любит, когда его подгоняют. А во-вторых, раз позвал, да ещё срочно, значит, всё равно поделится мыслью, зачем.
– Я поговорил с Корделлом* [Халлом]. Мы пришли к выводу, что тебя можно направить в Германию или СССР. Что предпочтёшь?
По собственному признанию Дэвиса, он должен был бы про себя произнести «вот это да!» но почему-то этого не сделал. Удивления предложению не было, хотя Джозеф дипломатической практики до того момента не имел. Зато практики партийной работы и опыта юридической деятельности хватало. Мысль «а вдруг не справлюсь» в голову тоже не приходила – её не пускали уверенность, что как раз справится, и желание поехать в Москву.
– Почему Россия? – услышал он голос президента. Оказалось, что Джо уже произнес вслух «Москва».
– Они обе – самые динамично прогрессирующие страны Европы. Но Россия – интереснее.
«Хорошо, что не предложил Францию, – подумал Дэвис. За несколько дней до этой их встречи в Париже скончался американский посол Джесс Страус. – Как бы я отказывал Фрэнку, если бы он захотел меня видеть на берегах Сены? Да, миссис Дэвис была бы против Парижа, но насколько это было бы весомым аргументом в оформлении отказа президенту?»
Впрочем, вопрос был риторическим – мы уже говорили, что Джо чувствовал: его позвали в Белый дом не для того, чтобы отправить гулять по Монмартру.
Германия, кстати, тоже не виделась перспективной в смысле дипломатической карьеры: сидевший послом в Берлине Уильям Додд* вполне устраивал Вашингтон и не выглядел фигурой, которую в течение ближайших месяцев Белый дом собирался переместить куда-нибудь в почётную ссылку на задворки дипломатии. Всё в политическом мире, конечно, может меняться в мгновение ока, но рассчитывать на такой авось по-серьёзному не стоит, а наживать себе неприятелей, занимая их место в манере «отжимания тёплого поста по протекции сверху» – оружие обоюдоострое. И доказывать потом, что ты к этой протекции никого не подталкивал, а «они там наверху сами всё так решили» будешь столь же долго, сколь и безрезультатно.
В общем, Советский Союз как место будущего назначения, таким образом, вырисовывался не только, как пожелание Дэвиса, но и высчитывался методом исключения прочих мест, казавшихся на первый взгляд, вероятными.
Рузвельт не стал изображать удивление или одобрение. Он вообще, кажется, не ждал никакого ответа, будучи уверенным, что Дэвис согласится, а раз так, то пауза в речи президенту нужна было только для того, чтобы набрать в лёгкие воздуха для изложения своего плана. А Джо (вольно или невольно) воспользовался ею, чтобы выразить свое согласие с предложением, да ещё и с комментарием, почему он делает свой выбор.
– Россия будет ключевой точкой ближайшей истории Европы, – произнёс хозяин Овального кабинета. Хотя Российская империя перестала существовать уже полтора десятка лет, вполне достаточных, чтобы научиться произносить «Советский Союз», 32-й президент США предпочитал называть государство со столицей в Москве Россией. Не объясняя, почему так. Впрочем, никто ему этот вопрос и не задавал.
– Мне нужно составить объективную картину: оценить сильные и слабые стороны этой страны, чтобы понять, как скоро