Русский город Севастополь: великое мужество, великие тайны. Владимир ШигинЧитать онлайн книгу.
«…И тогда мы имели другого князя Бравлина, правнука своего деда, который говорил: – Идите на юг, на Грецколань! Ибо греки между эллинами племя особое и торговались они с нами в степях, и скотину нашу хотели взять задаром. И мы должны стряхнуть их в море и гнать в свои края, так как земля та – русская, и там русская кровь лилась вниз на землю, и та пила кровь нашу. На нас надейтесь! И мы будем ее защищать во все дни и удерживать… И мы зареклись: те города наши отбить себе в свое время… И было так».
Поход Бравлина был успешен. Взял князь «на копье» и Корг (Керчь), и Сурож (Судак), но Херсонес так и остался неприступным. Известно, что с жителями города Бравлин вел какие-то переговоры. Суть их неизвестна, но после их окончания славянская дружина покинула окрестности Херсонеса. И еще одна деталь. Ряд византийских источников этой эпохи глухо упоминают о том, что в этом походе славянский князь якобы принял крещение. Естественно, что ни при штурме Корга, ни при взятии Сурожа, когда по улицам городов реками текла кровь, об этом и речи быть не могло. Так не у стен ли Херсонеса принял православие Бравлин? Ведь именно Херсонес был конечной точкой его похода… Ведь именно в Херсонесе была к этому времени одна из самых сильных христианских епархий в Северном Причерноморье. Наконец, именно под стенами этого города славянский князь отказался от кровопролития и ушел с миром?
Если эта версия верна, то мы можем считать Бравлина своеобразным предтечей князя Владимира. Еще одна загадка Херсонеса, загадка, ответа на которую, уже, наверное, не будет найдено никогда. Впрочем, у ряда историков есть мнение, что поход Бравлина есть только отголосок похода самого Владимира. Еще одна версия «бравлиновской легенды» из рукописного жития Стефана Сурожского: «… Пришел из Новогорода какой-то князь “бранлив (по другим спискам – бравлин) силен зело” с русской ратью, попленил все от Корсуня до Керга и когда, взяв Сурож, начал грабить храм Святой Софии, где находился гроб святого Стефана, покрытый царским одеялом, то внезапно был поражен невидимою рукою, так что лицо его повернулось назад, и он повергся на землю, источая изо рта пену. Пораженный чудом, князь немедленно крестился в церкви со всеми боярами и, получив исцеление, возвратил все пограбленное и всех пленников, очистил город и отошел восвояси…»
Здесь без всяких натяжек видно заимствование «Владимирской истории». И все же херсонская версия кажется автору предпочтительней.
Неприступность херсонесских укреплений уже в то время стяжала ему славу города, который невозможно захватить. Практически так оно и было. Кто бы ни подступал к городу, уходил ни с чем.
Первым, кто вошел в него, был русский князь Владимир, однако сам поход Владимира и обстоятельства взятия Херсонеса не укладываются в рамки обычной захватнической войны. Херсонесский исход Владимира – это особая глава в истории этого необыкновенного города. Это особый рубеж в истории судьбы русского народа, да и всего славянского мира, к которой мы еще вернемся.
Андрей