Человек рождающий. История родильной культуры в России Нового времени. Наталья ПушкарёваЧитать онлайн книгу.
медицины. Наши исследовательские задачи были направлены на выявление основных тенденций в изучении культуры родов в прошлом России и на определение присутствия или отсутствия тенденций, характерных для западноевропейской и американской историографии. Таких попыток до нашего обращения к теме в российской историографии не предпринималось, и мы полагаем, что наши результаты могут быть полезны и российским, и зарубежным историкам медицины, социологам и социальным антропологам.
Междисциплинарность исследовательских рамок была заложена еще в трудах ученых досоветского времени. Обращение к историко-демографическим сюжетам всегда предполагало косвенную проблематизацию и темы родовспоможения как в этнографических, так и в историко-медицинских трудах. Каждому из направлений были присущи свои предметные области и набор источников. Этнографы считали своим долгом описать практики традиционного родовспоможения, наблюдаемые ими в сельской среде, ведь страна была «лапотной»[93]. Их интересовало влияние народной культуры различных регионов России на своеобразие ритуалов, связанных с деторождением. Родинный обряд выступал неотъемлемой частью изучения обрядов жизненного цикла. В одном из первых исследований, посвященном изучению родинной обрядности, И. И. Срезневский показал устойчивость языческих верований, их большее, нежели установок христианской традиции, влияние на сферу деторождения. Исследование основывалось на анализе церковных книг и результатах этнографических наблюдений автора в различных регионах России. Этнографы уже тогда понимали, что «смысл и истинное значение отдельных родильных обрядов и верований выясняются сравнительным изучением их у различных народов земного шара»[94].
Именно русские этнографы XIX века разработали программу полевых исследований родинных обрядов. Скажем, знаменитая анкета В. Н. Харузиной включала 256 вопросов и содержала сбор сведений по восьми разделам: бесплодие и отношение к незаконнорожденным, беременность, родины, присутствующие на родах лица, уход за младенцем, смерть младенца или матери, имянаречение и крещение, «чудесные рождения». Этнограф стремилась «отыскать корни обряда»[95]: понять выбор родинного места, ритуала кувады как сопереживания, смысл манипуляций с плацентой, возможностей применения на родах тех или иных растений, истоки различных табу и процедуры «правки» ребенка.
Трудно переоценить первичные выводы тех пионеров этнологической науки, выявивших общее и особенное в обычаях родовспоможения в различных культурах и обществах, их смелость в обращении к таким табуированным темам, как представление о «нечистоте» родильницы, культивируемом религиями мира, или, напротив, о пользе для психосоматического состояния женщины магических практик (ведь это шло вразрез с укреплявшейся
Там же. С. 139.