Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том второй. Сергей СамаровЧитать онлайн книгу.
другие, и даже вытеснял из избушки обычный для таких лачуг запах печного дыма. Но создавалось впечатление, что плошки Рунальд переставляет не просто так, а подчиняясь тому, что он слышал из «разговора» змей с Парваном. По крайней мере, так показалось сотникам, которые переглянулись, взглядом подсказывая один другому необычность явления, хотя и тот и другой в душе подозревали, что жалтонес действует и делает что-то не по необходимости, а специально для них. Думалось даже, что Рунальд и пригласил их специально для того, чтобы показать своё таинственное умение. Но развеять свои сомнения и прийти к тому или иному выводу сотники не могли. Они даже мнениями обменяться не решались, чтобы не помешать змеиному допросу.
Одна из змей, та, что ближе других приблизила голову к лицу стрелецкого десятника, прерывисто, с пощёлкиванием зашипела. Руки жалтонеса, словно получив сигнал, заработали быстрее, он без сомнения, словно давно знал, что ему предстоит сделать, выбрал несколько плошек, сдвинул их в круг, и зашептал на непонятном языке одному ему ведомые слова-заклинания, а потом, несколько раз повторив, быстро начертил в воздухе двумя пальцами тоже одному ему ведомые знаки. И зловещий шёпот лива был во многом сродни змеиному шипению. Бобрыня всегда свободно общался с ливами, понимая их без проблем, и его при этом понимали точно так же, хотя некоторые слова в языках имели разное значение даже при одинаковом звучании, и теперь сотник готов был слово сковать, что жалтонес разговаривает на каком угодно, только не на своём родном языке. Заруба же вообще отличался письменной грамотностью, и знал множество языков разных народов Европы. Не случайно он сам выехал в качестве герольда и толмача к графу Оливье, когда тот пожелал переговорить с Бравлином. Не зря князь, переписываясь со многими сторонами, всегда держал сотника при себе, пользуясь его возможностями толмача. Но сейчас и сам Заруба не смог уловить ни одного знакомого слова.
Наконец Рунальд завершил своё колдовство. Быстро, словно очень торопился, перелил содержимое нескольких плошек в одну, из других плошек высыпал в жидкость какие-то порошки разного цвета, и эту одну плошку стремительно понёс к печи, чтобы влить в рот княжичу Гостомыслу.
– Придержите ему голову! – грозно потребовал.
Бобрыня поторопился, и выполнил приказание. Разжимать рот княжичу не пришлось, он и без того держал его приоткрытым, чтобы легче дышалось. И жалтонес вылил на язык Гостомыслу всего несколько капель какой-то густоватой вонючей жидкости. И отступил сразу после этого.
– Всё. Все выходите. Там ждите.
Сотники готовы были выполнить приказ беспрекословно, и одновременно обернулись к своему пленнику, чтобы поднять его и вывести вместе с собой. Но стрелецкий десятник уже не нуждался в чьей-то помощи. Он сидел всё в том же углу, всё так же с широко раскрытыми глазами, но глаза эти не шевелились, и руки бессильно упали на солому, а три змеи обвили бедного стрельца вокруг шеи,